Михаил Врубель любил фотографические отпечатки, тщательно изучал запечатленные на них необычные эффекты освещения, и зачастую наблюдаемые им сложные тональные градации могли подсказать искомое композиционное решение той или иной темы. Так, общий настрой рисунка «Моление о чаше» («Христос в Гефсиманском саду», 1887) был найден непосредственно при созерцании фотографий. Художник делился впечатлениями со своей сестрой А.А. Врубель: «Я окончательно решил писать Христа: судьба мне подарила такие прекрасные материалы в виде трех фотографий прекрасно освещенного пригорка с группами алоэ между ослепительно белых камней и почти черных букетов выжженной травы; унылая каменистая котловина для второго плана; целая коллекция ребятишек в рубашонках под ярким солнцем для мотивов складок хитона. Надо тебе еще знать, что на фотографии яркое солнце удивительную дает иллюзию полночной луны».

С помощью фотографий Врубель мог проверять и действенность, точность композиционного решения уже созданных им полотен. Такой «проверкой» является и этот фотоотпечаток одного из вариантов картины «Демон поверженный» (Врубель неоднократно переписывал холст), наклеенный на картон и от руки раскрашенный художником. Бронзовая и серебряная краски, нанесенные на фотоизображение, свидетельствуют о сложнейших живописных задачах, которые ставил перед собой художник в «исходнике» – на полотне. В своих воспоминаниях Г.Г. Бурданов подчеркивал, что «для образов его творчества как бы не хватало всей сложности современной палитры, и он прибегает к обогащению ее, вводя бронзу и алюминий в смеси красок, отчего белоснежные одежды его святых и ангелов искрятся чудным неуловимым тоном, как ни у кого. Знаменитая гамма его лиловых тонов, не та ли это грань видения цветов, за которую не переходит человек?». Этот фотоотпечаток, доработанный тушью, кистью и пером, что усиливало сияние бронзы и серебра, был для Врубеля камертоном, аналогом последних, верхних лессировок, которые объединяют колористическую гамму композиции в целом.