Работая над иллюстрациями поэмы Врубель создает два рисунка на один и тот же сюжет– когда убитого в перестрелке «властителя Синодала» несет в бешенном галопе по горным тропам его карабахский конь. Первый эскиз-вариант не вошел в издание, но именно в нем намечен основной мотив композиции – беспрепятственное движение, безудержный полет всадника на коне, позднее зеркально повторенный в эскизе одноименного декоративного панно «Полет Фауста и Мефистофеля» (1896) для оформления Готического кабинета в особняке А.В. Морозова в Москве. В следующей работе усиливает художник композицию, проработав не только пластику летящих всадника и коня, но и добивается зрительного эффекта кружащейся, летящей навстречу их бегу земли.

Художник точно следует тексту поэмы, прорисовывая фигуру всадника:

«Ремнем затянут ловкий стан;

Оправа сабли и кинжала

Блестит на солнце; за спиной

Ружье с насечкой вырезной.

Играет ветер рукавами

Его чухи, — кругом она

Вся галуном обложена.

Цветными вышито шелками

Его седло; узда с кистями <…>».

Но, резко «кадрируя» изображение, «граня» форму, противопоставляя между собой два прямо противоположных потока движения, Врубель в этой композиции достигает высот искусства грядущего двадцатого века: «творя легенду, как творили ее древние народы, обожествляя людей и очеловечивая богов. <…> “Мифологичность” Врубеля, смелость его фантазии, решительность вымысла – все это были черты нового искусства. Врубель утверждал их, противопоставляя себя общепринятым нормам и обрекая тем самым себя на долгое одиночество и непризнание»- по мнению известного искусствоведа Д.В. Сарабьянова, художник в своем творчестве прорабатывал приемы, которые будут востребованы в авангардной живописи 1900 – 1910-х годов.