С января по май 1884 года Суриков жил в Италии. Одним из ярких римских впечатлений художника стала так называемая цветочная баталия – во время карнавала нарядно одетые люди бросали в толпу цветы из окон и с балконов. Атмосфера праздника, буйство красок, веселая музыка, беззаботные горожане, дома, украшенные разноцветными тканями, лентами и цветами, – всё это не могло не привлечь внимание художника, готового к эстетическим переживаниям. Однако карнавал привлекал исторического живописца и другим своим качеством – в этом театрализованном действе как бы законсервировались на века традиции и обычаи народа. Карнавал оказался в своем роде окном в прошлое.

«Сцена из римского карнавала», лишенная сложного сюжета, может показаться быстрой и непринужденной импровизацией автора. Однако ряд работ, близких по мотивам к картине, дает представление о постепенном развитии замысла. В акварельном эскизе «Римский карнавал» (1884, Третьяковская галерея) показана пестрая мозаика толпы, намечены увитая гирляндами лоджия и фигуры людей с букетами. Примерно в те же дни Суриков создал акварельный натюрморт «Букет» (1884, Третьяковская галерея), в котором узнаваемы красные и белые лепестки цветов и белая оберточная бумага – мотивы, повторенные в живописной картине.

Эмоциональное состояние героини Суриков нашел в акварели «Ассунта» (1884, Ивановский областной художественный музей), где та же модель смотрит вниз, возможно, улыбаясь человеку, которому бросит букет. Сложное сочетание тона кожи и розового карнавального костюма было разработано в этюде «Итальянка» (1884, Третьяковская галерея), написанного, скорее всего, с той же натурщицы. В «Сцене из итальянского карнавала» художник совместил эти две натурные штудии в образе девушки, готовящейся бросить букет с балкона. Безудержное веселье, ощущение полнокровности бытия, влюбленности – яркие переживания молодой итальянки созвучны краскам букета.

Картина была завершена уже в Москве и в 1885 году экспонировалась на передвижной выставке. Иван Крамской считал, что Суриков не смог передать на полотне подлинной «ноты беззаботности, веселья». Однако несомненно, что итальянские работы художника, включая «Сцену из римского карнавала», стали для него новым опытом, который отчасти нашел отражение в разработке колорита «Боярыни Морозовой» (1887, Третьяковская галерея).