Экспонент многих левых выставок и член самых знаковых авангардных художественных группировок («Бубновый валет», «Ослиный хвост», «Союз молодежи»), Алексей Моргунов прошел через все те же фазы авангардного искусства, что и его собратья по цеху. Знакомство с Ларионовым, Гончаровой, Куприным, Фальком, Шевченко и Татлиным в начале 1910-х определило круг его интересов и художественных пристрастий ‒ неопримитивизм и кубизм. В начале 1910-х Моргунов подружился с Малевичем и работал во многом под его влиянием, создавая кубофутуристические работы, в которых использовал характерный для этого направления принцип монтажа ‒ соединение в одной композиции фрагментов разных предметов. Использование этого принципа давало ощущение одновременности художественного переживания разных пластов реальности, не совпадающих во времени и пространстве.

В этот период у Малевича наметился сдвиг в сторону беспредметности, восприятия самоценности геометрической формы: в его творчестве зарождались принципы супрематизма. Моргунов вспоминал об этом периоде: «Не успев достаточно развить принципы кубизма и работать в этом направлении, мы стремились найти новые самостоятельные пути. Малевич и я в 1914–1915 решили, что фактически все формы развития живописного принципа, идущего по линии отрицания созданных ранее форм, приводят логически к чистому холсту и что наша задача – создать новые формы, имеющие характер новых геометрических форм». В «Автопортрете» уже можно заметить движение к эмансипации геометрических плоскостей, введенных художником в композицию в качестве полноценных элементов. Однако последователем Малевича в супрематизме Моргунов так и не станет, сочтя его чересчур радикальным. В воспоминаниях он написал: «Я считал, что полное исчезновение предметных форм из живописи очень ограничивает круг возможностей, и поэтому течение это обречено на замкнутый круг».