Картина знаменует возвращение Алексея Моргунова к фигуративной живописи после длительного периода, связанного с бурными событиями как художественной, так и общественно-политической жизни. Авангардные эксперименты середины 1910-х (кубофутуризм, алогизм, беспредметность) оторвали Моргунова от традиционных методов работы. Затем последовала Первая мировая война, фронт, участие в революции, в движении анархистов, служба в Наркомпросе, преподавательская деятельность. Но и в эти годы художник не утратил влечения к живописи, к краскам и холсту.

Вновь обратившись к натуре, Моргунов отнюдь не стремится к повторению пройденного. Мотив окна, позволяющий совместить жанры пейзажа, интерьера и натюрморта, Моргунов писал и раньше. Окно открыто, перед ним разложены вещи, оказавшиеся под рукой во время работы. На первый взгляд, ничего особенно интересного нет ни в них, ни в пейзаже за окном, где можно увидеть только дерево в маленьком палисаднике, немного закрывающее близко стоящий соседний дом. Но Моргунов умело переносит внимание зрителя на игру света, преображающую и неглубокое пространство, и предметы. Золотистый свет заливает окно и подоконник, «съедает» часть кроны дерева, так что она кажется белесым пятном, а затененная часть, как и тени на окне, приобретает густой сине-зеленый оттенок. Ствол, ограду, кувшинчик, еще какие-то мелочи художник рисует краской, упрощенно, даже схематично, но уверенно и точно. Возникает не листва, не фаянс, не рама окна, а пятна зеленого, красного, белого, голубого и контрастирующая с ними острая графика деталей – то освещенных, то вдруг пропадающих в глухой черной тени. В этом проявилось умение Моргунова использовать опыт беспредметности в изображении обычного мотива.