Василий Кандинский известен в первую очередь как основоположник абстрактной живописи. Однако, в середине 1910-х годов он создал ряд работ, лежащих в русле традиционного русского пейзажа. Москвич по рождению, воспитанный в семье, где чтили русские традиции, Кандинский душой всегда был неразрывно связан с Россией.

В июле 1914 года, еще до начала Первой мировой войны, когда возвращение из Германии в Россию станет для художника вынужденной необходимостью, Кандинский писал: "...Я почувствовал странную, прежде несвойственную мне тоску по Москве… Я вступил в такой период моей работы, для которого просто необходимо прожить несколько месяцев в Москве. К сожалению, мне трудно объяснить Вам эту свою любовь». Несмотря на все проблемы, возникшие у художника по возвращении в Россию - и жилищные, и финансовые, и личные (зашедшие в тупик отношения с Габриэлой Мюнтер) - Кандинский отмечает, что, после необычайно трудного для него 1915 года, он вновь обрел душевное равновесие, в котором так нуждался.

Из окон его мастерской открывалась великолепная панорама Москвы - и художник, очарованный этим зрелищем, отказывается от им самим открытой беспредметности и с удовольствием пишет вид заснеженного Смоленского бульвара в зимний день. Цветовое письмо очень тонко, во многих местах картины виден не записанный грунт, читается фактура холста, активно участвующие в живописном звучании картины. Активность линейного ритма усиливается благодаря обобщенному изображению деревьев, засыпанных мягким, рыхлым снегом. Их стволы и ветви, переплетаясь, создают причудливый линейный узор. В книге Кандинского «Ступени», в одном из самых поэтичных описаний Москвы, художник вспоминает «на тысячу ладов поющий снег, или allegretto голых веток и сучьев», запечатленные в этом маленьком этюде.