Одна из самых красивых акварелей Кандинского второй половины 1910-х годов исполнена на специальной фактурной бумаге – торшон, которая позволяет художнику добиваться особой выразительности этой техники. Художник сосредоточенно следит за поведением своевольной краски, любуется нюансами ее тонов, которые играют на прихотливой рельефной поверхности листа. Акварельный рисунок кажется одним из самых совершенных образцов абстрактного мышления. Тем не менее она относится к целой серии графических работ – черно-белых и цветных, абстрактных и вполне фигуративных, которые сопровождают почти натурный пейзаж Кандинского «Москва. Красная площадь». Парадокс в том, что эти акварели и рисунки созданы как до, так и после написания этого живописного полотна. Кандинский продолжает работать над его композиционной схемой, доводя ее до совершенства.

Минималистичная и изящная как иероглиф акварель из собрания галереи может служить примером такого совершенства. Взаимоотношения этого рисунка и живописного пейзажа открывают новые грани метода работы художника, заставляя вспомнить важнейшее признание этого первооткрывателя абстрактного искусства, произнесенное спустя десятилетия после достигнутой им победы беспредметности: «Фундаментальный закон, который определяет метод работы и энергию как художника “с предметом”, так и художника беспредметного”, абсолютно одинаковы».