Мастерская художника – распространенная тема жанровой живописи второй половины XIX века: ей посвящены картины Василия Перова «Дилетант» (1862), Василия Пукирева «В мастерской художника» (1865). На полотне Михаила Нестерова изображено ателье живописца или класс для занятий в художественном заведении. На стенах висят монохромные гравюры или учебные рисунки в черных рамах. Здесь же размещены гипсовые слепки кистей рук и ступней. Они использовались при облагораживании пропорций фигур на полотнах. Также слепки давали копировать ученикам. Пожилой живописец выполняет рисунок на большом загрунтованном холсте. Перед ним “натура” – статуя Венеры Медицейской.

Сгорбленная фигура художника, всю жизнь простоявшего у мольберта, неслучайно повернута к нам спиной. Образ героя картины, вероятно, собирательный – своеобразное воспоминание о ряде пожилых профессоров и педагогов Московского училища живописи ваяния и зодчества, а также Императорской Академии художеств, в которых учился Нестеров.

Склонившейся фигуре Венеры вторит почтительный поклон художника, всматривающегося в непростую натуру. Сам Нестеров позднее вспоминал о копировании слепков в годы своего ученичества: «Учились мы не очень ретиво… Я был второй год в фигурном [классе], и в натурный меня не переводили». В год написания картины художник продолжал обучение в Московском училище, достигнув уже значительных успехов.

Нестеров переосмысляет разработанный еще поколением его учителей сюжет «художник в мастерской», избегая сатирической или бытописательной интонации в его трактовке. В картине угадывается оттенок грустной иронии автора. Он показывает согбенного старика, преследующим вечно молодой и вечно прекрасный идеал. Нестеров выбрал ракурс, при котором Венера ускользает от развернувшегося в ее сторону живописца.

Такая интерпретация старой темы, как и многие жанровые картины передвижников, отсылает к реалиям новой эпохи. Штудирование гипсовых слепков перестало быть главным в художественной практике. Некоторые старые педагоги, посвятившие жизнь копированию слепков, не всегда ставившие живую натуру для своих полотен, еще работали во времена слома их эстетических идеалов. Эта картина по своему содержанию близка жанровой живописи шестидесятников и одновременно подводит итог свершившемуся повороту русского искусства от подражания образцам к изучению окружающей действительности.