С мая по август 1870 года Федор Васильев вместе с Ильей Репиным, художником Евгением Макаровым и братом Репина Василием совершили путешествие по Волге. Оно было связано с работой Репина над картиной «Бурлаки на Волге» и стало для каждого художника большой школой. Для Васильева волжская поездка проходила в своеобразном творческом соревновании с Репиным. Вспоминая это путешествие, Репин признавался, что упоение Васильева работой, готовность и возможность рисовать или писать этюд в самых для этого неудобных положениях поражала его, зажигала готовностью самому включиться в соревновательный марафон.

В душе Васильева Волга оставила неизгладимый след. Его покорила мощь великой реки, необозримая ширь ее просторов, царственное величие течения, утренние туманы над водой, лунные ночи, когда все вокруг преображалось, природа становилась причудливой и неузнаваемой. Сотни рисунков, десятки живописных этюдов были исполнены Васильевым в эти летние месяцы и легли в основу его больших полотен. Художник писал их в осенние и зимние месяцы в Петербурге. Одна из самых пленительных – «Берег Волги после грозы». С необозримым пространством великой реки, величавой дугой ее берега в картине соединяются простые действия рыбаков. Они складывают сети, причаливают лодки, разжигают костер на берегу, но в окружении волжской природы все их движения становятся особенно значительными. Картина пронизана торжественным ритмом не просто жизни, но бытия людей.

Волею мастера в ней происходит полное слияние возвышенного и земного. В художнической памяти Васильева живы традиции Алексея Венецианова, его учеников, в частности, Григория Сороки. Но в картине угадываются и будущие интересы искусства, которые заявят о себе в начале XX столетия в пейзажах художников другого поколения. В общем эмоциональном ключе написан пейзаж и составляющая с ним полное единство жанровая сцена. Они равно значимы в структуре произведения. Замедленной пластике движений людей вторит природа, умиротворенная спокойным вечерним озарением.

Впечатления, полученные на Волге, никогда больше не оставляли художника. Они воскресали в нем в неожиданные моменты, когда, например, в Крыму, куда он уехал лечиться, и наблюдал другую могучую стихию – море, в его памяти вдруг всплывал «среди этого спокойствия и наслаждения» вид волжского берега, который неожиданно, как-то сам собой, ярко возникал в памяти и песчаной дугой уходил вдаль.