Ю.И. Пименов всегда стремился быть художником современности, воплощать ощущение жизни, соответствующее духу и облику каждого бегущего дня.

К 1930-м годам остовская острота и графичность уходят из живописи Пименова. «Я хочу сделать лирическое и нарядное искусство», – объявляет он. На смену немецким экспрессионистическим влияниям остовского периода приходит ориентация на французскую импрессионистическую живописную традицию, сохранявшаяся на протяжении всего дальнейшего творчества. «Мир полон поэзии и красоты, которую мы часто не замечаем. Показать красоту ежедневности, прелесть простых вещей, обаятельность человека в труде и в быту – моя задача художника» – так определил Пименов свою цель. В ее достижении жанр натюрморта играл очень значимую роль, и можно утверждать, что работы Пименова несут особую смысловую нагрузку, художник стремится через вещи сказать о человеке и о времени. По его словам, «вещи, окружающие людей, отнюдь не мертвы… Вещи бывают грустными и веселыми, они влияют на людей, помогают им или огорчают их…» Часто натюрморты Пименова можно определить как «сюжетные», «говорящие» – таковы его знаменитые «Актриса» (1935), «Ожидание» (1959), «В день золотой свадьбы» (1957), «Между работой и театром» (1960), «Воспоминание о военном пайковом хлебе» (1962–1963). Названия этих картин не предполагают для заявленных тем натюрмортного жанра, однако Пименов выбирает именно его. Наряду с такими подчеркнуто повествовательными «натюрмортами-рассказами» Пименовым было создано много натюрмортов с не столь заостренным сюжетным началом, но также проникнутых острым ощущением красоты повседневной, окружающей человека жизни.

К ним относится и «Клубника с молоком», принадлежащая к известной натюрмортной серии «Вещи людей». Как и другим произведениям этой серии, «Клубнике с молоком» свойственна идущая от французских импрессионистов раскованная живописная манера письма, ощущение реальности, «непостановочности», «непридуманности» воспроизводимого на холсте кусочка действительности, игра света, яркая и радостная цветовая гамма. В этой небольшой работе особенно подчеркнута фрагментарность: ни один предмет не поместился в композиции полностью, срезаны края тарелки и вазы, ручка ложки, букет, пейзаж за окном – глаз художника и зрителя вплотную приближен к лакомству.

Словосочетания «клубника в сметане», «клубника со сливками» – метафоры «сладкой жизни» (почти как «сыр в масле»). В «Клубнике с молоком» «калорийность» чуть ниже, однако градус гедонизма сохраняется.