«Хороший человек была бабка Анисья» – одно из последних значительных произведений Виктора Попкова, которое он успел завершить перед своей трагической безвременной кончиной. Это итог его размышлений о жизни и смерти, о смысле человеческого существования, людской признательности. Картина стала еще и реквиемом автора по самому себе. Она стояла около его гроба во время гражданской панихиды в Доме художника на Кузнецком мосту.

На первый взгляд картина воспринимается как бытовая сцена скромных деревенских похорон с такими типичными приметами сельского кладбища, как упавшее старинное надгробье, венок из искусственных цветов, кружащиеся сороки. Постепенно открывается масштаб замысла и стремление автора преодолеть единичность частного и выйти к воплощению всеобщности – величия земли и значительности каждой человеческой жизни, в том числе простой деревенской бабки Анисьи, которая достойно и чисто прожила свой век. Она современница тех мезенских вдов, которых с такой поразительной силой сопереживания запечатлел В. Попков. В этой картине он словно подвел итог их жизни, художественными средствами утверждая непреходящую ценность самоотверженности и любви, привнесенных ими в мир.

Картина родилась в процессе многолетних поисков. В наследии В. Попкова сохранился обширный, тщательно собранный и проработанный подготовительный материал – обилие рисунков и набросков, фрагментов и эскизов композиции. Первоначально автор ввел в дальний план жанровые сцены и разных персонажей – пастуха со стадом, окончивших работу мужиков, художника с этюдником; изобразил на первом плане дополнительные предметы – стул, детскую игрушку. Но со временем он отказался от подробного рассказа, от деталей и частностей. Художник использовал обобщающие, условно-иносказательные приемы, характерные как для фресковой и иконописной практики, так и для цветной линогравюры. Их художественный язык он применил и к композиционному построению, и к трактовке формы, и к цветовому решению. Так, при построении пространства Попков воспроизводит не глубину, а сферичность; угловатые изломы фигур людей дополняет пробелами лиц; ритмизует расположение людских групп и пятен цвета, который не только воспроизводит окраску предметов, но и отличается силуэтностью, локальностью и эмоциональностью.

В. Попков наполняет картину метафорами и символами. Это и противопоставление темных статичных фигур старух яркости и живости молодежи, и изображение на переднем плане маленького мальчика с его обращенностью к зрителю, и «древо жизни» – осеняющий всех могучий дуб, в багряной кроне которого сохранилась зеленая ветвь. Жизнь в своем неизбежном и закономерном течении предстает как нескончаемый поток, в ее вечный круговорот – от увядания и смерти до нового зачатия и рождения – включены и природа, и человек.