В середине 1890-х годов Константин Коровин создал серию небольших декоративных композиций вытянутого вертикально формата, запечатлевших женщин, занятых повседневными делами. Картины «На даче», «Хозяйка», «Летом. Сирень» (все – 1895) изображают обыденные мизансцены с анонимными героинями, в которых нет явного сюжета или нравоучения, но есть любование прозой жизни.

Композиция «На даче» погружает зрителя в состояние расслабленного созерцания, наслаждения неспешным течением дня. Отказываясь от повествовательности, Коровин передает эмоциональный строй кажущегося непримечательным мгновения – пробуждение природы, идиллия жизни вдали от города.

Тема человека и природы занимает особое место в живописи художника. Изображая пустынные задворки деревень, цветущие сады, морское побережье или террасу дачного дома, он наделяет глубоким чувством даже самые рядовые виды. Провозглашая натуру главным предметом своего художественного интереса, Коровин не пытается точно зафиксировать специфические подробности пейзажа или черты лица модели. Преобладание декоративного начала в картине позволяет ему отринуть лишнее в пользу художественного обобщения. Интерьер и уличная зелень в дверном проеме написаны широкими мазками и пятнами цвета, обрамляющими силуэт тонкой женской фигуры. Этот прием – изображение фигуры против света – отсылает к излюбленным мотивам импрессионизма, произведениям Ренуара и Моне.

В своих рассказах-воспоминаниях художник позже напишет: «В даче пахло сосной, из лесу и из сада неслись ароматы цветов и сена. Хорошо было жить на даче – как в раю». Эти слова созвучны наставлениям, которые он в годы ученичества получал от своего преподавателя, пейзажиста Алексея Саврасова: «Природа вечно дышит, всегда поет, и песнь ее торжественна. Нет выше наслаждения созерцания природы. Земля ведь рай…» Именно от Саврасова живописец перенял чуткость к натуре, ее романтическое восприятие, чтобы затем, уже под руководством Василия Поленова, превратить это чувство в эстетическую программу.

В творчестве Коровина упоение обыденностью, импрессионистическое ощущение ценности каждого мгновения становится абсолютным: внимание к жизни человека, который любит «искусство, дружбу, солнце, реку, цветы, смех, траву, природу, дорогу», превращает его живопись в «песню о природе красоты».