Это было то счастливое время, когда такие художники, как Александр Головин, даже получив классическое образование в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, позволяли себе роскошь обращаться к невинным декоративным мотивам. Это было характерно для эпохи модерна. Писать цветы не как часть пейзажа или натюрморта, а увидеть в них тайну, потаенный смысл и то декоративное начало, которое будет отличать прикладные опыты многих его современников.

Собственно цветы, как часть орнаментики, нам знакомы хотя бы по эскизам Виктора Васнецова для росписей Владимирского собора в Киеве. Это дивный растительный мир в каталоге Третьяковской галереи обозначен под обобщенными названиями «Орнаментальный мотив со сказочными цветами» или «Орнаментальный мотив с тремя цветками». Хотя иногда появляется конкретика: «Орнаментальный растительный мотив с лилией» или ромашкой.

У Головина все по-другому. Семь пушистых головок цветов тянутся в голубизну стилизованного неба. Их свободно растущая компактная группа будто случайно справа и слева отсечена от фона узкими темными листьями. Есть некое линейное противоречие между белыми шариками цветов, а также уверенно тянущимися вверх тонкими прутиками-стебельками и энергичным росчерком листьев. Внизу рисунка они кинжально-острые, зато выше превращаются в округлые дуги, фланкирующие изображение.

Создание этого рисунка, возможно, связано с работой над эскизами для керамических изделий в Абрамцевской художественной гончарной мастерской Саввы Ивановича Мамонтова. Хотя подобный изящный росчерк можно стилизовать и как рисунок для вышивки или узор для выжигания, чем некогда с успехом занималась рано ушедшая Елена Дмитриевна Поленова, друг и наставник Головина на поприще декоративного искусства.