Осенью 1880 года Репин путешествовал по Малороссии в поисках материала для картины «Запорожцы» и навестил художника Николая Николаевича Ге, который уже несколько лет жил на хуторе Ивановский Черниговской губернии. Это был непростой период в личной жизни и творчестве Ге. После шумного успеха картин «Тайная вечеря» (1863, Русский музей) и «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе» (1871, Третьяковская галерея) произошел провал полотен «Христос в Гефсиманском саду» (1869–1880-е, Третьяковская галерея) и «Вестники Воскресения» (1867, Третьяковская галерея). Приняв радикальное решение уехать из Петербурга вместе с семьей и совмещать занятия живописью с крестьянским трудом, Ге хотел быть свободным от забот при продаже своих картин, от одобрения публики, претензий критики. Несмотря на стесненные материальные средства, Ге отказался от должности профессора Академии художеств, желая оставаться независимым от чиновничьей воли. На хуторе Ивановский, который вскоре все стали называть хутором Ге, он прожил восемнадцать лет и создал большинство произведений.

Репин увидел в Ге страстного художника и горячего проповедника «высших потребностей человека», который под влиянием толстовства пытался наладить жизнь хуторской общины, не оставляя при этом занятий главным своим ремеслом. По примеру Толстого он встал на путь богоискательства, тоже хотел проповедовать, взывать, пробуждать от духовного сна людские души. Таким одержимым человеком, в облике которого чувствуется бунтарская сила, готовность спорить и отстаивать свою точку зрения, смотрит на зрителя Ге с портрета кисти Репина. Характерная для художника манера в стиле Rembrandtisch позволяет передать оживленное лицо, выхваченное потоком света из глубокого темного пространства. Этот образ покоряет пульсацией мысли и чувства. Вскоре после отъезда Репина с хутора Ге начнет разрабатывать самую трагическую в Евангелии тему «Распятия», посвятив ей последние десять лет жизни. Картины Страстнóго цикла будет запрещать Синод, их будут снимать с выставок, и художник вновь окажется в атмосфере общественного непонимания, даже скандала, от которого его не спасет уже бегство на хутор.