Этот эскиз, вместе с четырьмя другими, тоже хранящимися в Третьяковской галерее, Васнецов создавал как подготовительную работу для большого настенного панно в зале Российского Исторического музея, который открылся на Красной площади в 1883 году. Васнецова знали и очень уважали в музее за глубокие знания истории, археологии, старинных предметов быта и древних форм русского языка. Эти знания привили ему в семье и в Вятской духовной семинарии, где будущий художник учился до того, как поступил в Императорскую Академию художеств. В музее так доверяли художнику, что даже разрешали временно брать в мастерскую старинные костюмы из музейного собрания. Васнецов надевал эти костюмы на своих натурщиков и писал картины. Так возникла картина «В костюме скомороха» из собрания Третьяковской галереи.

Осенью 1882 один из основателей Исторического музея, археолог граф Алексей Сергеевич Уваров предложил Васнецову создать череду живописных панно о жизни первобытных людей. Художник закончил панно три года спустя и объединил в единую ленту-фриз длиной 18,4 метра, опоясывающую круглый зал музея, посвященный Каменному веку.

Для большинства фигур позировал восемнадцатилетний художник Валентин Александрович Серов, еще не создавший «Девочку с персиками».

В наши дни изображенная на эскизе сцена может показаться наивной. Беспорядочная толпа лохматых, однако чистых и ухоженных людей тесно сгрудилась. И, мешая друг другу, лихорадочно занялась сразу всеми “первобытными делами”: люди добивают мамонта, попавшего в яму-ловушку, добывают огонь трением, делают каменные орудия. Но когда Васнецов создавал этот эскиз, люди не слишком хорошо представляли себе первобытность. Далеко не все современники Васнецова знали, что такое мамонт. Герберт Уэллс еще не начал писать свой знаменитый роман «Машина времени», и даже первый его вариант – «Аргонавты времени» – еще не был начат. А Васнецов уже уловил главное: первобытность – это не жалкая дикость, не прозябание недоразвитого человека. Буйный, ликующий, захватывающий мир первобытности, озаренный всполохами костров и огненными красками жарких небес, у Васнецова исполнен кипучего творчества. Движения кисти художника напоминают мечущееся пламя – опасное, веселое, согревающее, рвущееся к небесам. Композиция клубится и громоздится ввысь, словно новорожденному человечеству стало тесно на узких пространствах земли, уже отвоеванных у природы. Невольно вспоминается, что первобытность была эпохой величайших свершений: человек покорил огонь, научился возделывать землю, выплавлять металлы, ткать ткани, шить одежду, лепить сосуды из глины, строить дома и лодки, приручил животных, изобрел колесо.

Исторический фриз Васнецова решал еще одну важную задачу. Экспонаты зала первобытности публике труднее всего воспринимать: лежащие в витринах косточки, камушки и черепки кажутся зрителям малопонятным мусором. А Васнецов вложил все эти предметы в руки своим персонажам, показал зрителям, зачем они нужны, как ими пользовались.

Под темными сводами музея, на огромном пространстве стены композиции Васнецова, созданные на основе его эскизов, до сих пор кажутся фантастическим “прорывом” в бесконечно далекое прошлое