“Самобытность, непреклонная воля и отвага чувствовалась в его коренастой фигуре, крепко обрисованных чертах скуластого лица со вздернутым носом, крупными губами и черными, точно наклеенными, усами и бородой, - вспоминал о Сурикове Яков Минченков. - Речь смелая, упорная, решительна, подкрепляемая иногда ударом кулака по столу”.

Блестящему знатоку русской истории, художнику-мыслителю, тонко чувствующему природу человеческой души, Сурикову суждено было стать выдающимся живописцем, воскрешающим своими произведениями страницы прошлого. Созданные им монументальные полотна из излюбленных эпох XVII-XVIII веков станут для многих поколений хрестоматийными. Но в его творческом наследии особое место занимают и написанные художником портреты близких людей, а также ряд автопортретов разных лет.

Автопортрет 1913 года является заключительным. Художнику 65 лет - за плечами пройденный сложный творческий путь, путь личных потерь, драм. После успешной трилогии «Утро стрелецкой казни» (1881), «Меншиков в Березове» (1883) и «Боярыня Морозова» (1887) он лишится любимой жены, навсегда останется вдовцом, находя отраду лишь в искусстве и в воспитании двух дочерей – Ольги и Елены. Возникнут другие замыслы, будут созданы интересные полотна, но свершений более грандиозных, чем в 1880-е годы ему жизнь не преподнесет.

Скупой по композиции и колориту автопортрет рассказывает о человеке серьезном, цельном, непримиримом, но за этой маской суровости порой проступает человек невероятно живой, веселый и непосредственный. Часто посещая вечера Общества поощрения художеств, где собирались выдающиеся живописцы, писатели и актеры того времени, Василий Иванович увлекательно рассказывал об искусстве, громко смеялся, подшучивал над собравшимися. Многие вспоминали, как он, отвлекаясь от занятий живописью, снимал со стены своей комнаты гитару и наигрывал на ней мотивы "Лунной сонаты" Бетховена. В нем было много милых и неуклюжих черт характера, но что решительно отличало его от сверстников, так это открытость ко всему новому. Сохранившиеся акварели из европейских поездок со своим зятем – художником Петром Кончаловским - обнаруживают в Сурикове живописца совсем другого, молодого поколения, к сожалению, не столь хорошо известного широкому зрителю.