Показ этого графического произведения, наряду с двумя другими, стал выставочным дебютом Якулова. «Скачки» экспонировались на ХIV выставке Московского товарищества художников и были воспроизведены в журнале «Золотое руно» (1907. № 6. С. 18). Работа выполнена годом ранее, когда художник, полный дальневосточных впечатлений, вернулся в Москву после окончания Русско-японской войны. Толчком к созданию «Скачек» стали наблюдения на московском ипподроме, где возбужденная толпа зрителей напомнила Якулову «маньчжурский тайфун». Настаивая на превосходстве искусства и мировосприятия Востока над искусством Запада и причисляя себя к сынам Востока по темпераменту и происхождению, Якулов изобретательно и новаторски соединил влияние обеих культур.

Вихревое барочное движение (на которое он сам указывал в этой работе) и изысканный линеарный рисунок европейского модерна (Якулов немало рисовал тушью в духе О. Бёрдсли) он «закамуфлировал» под одну из китайских картин, которые мог видеть в Маньчжурии, или под японскую ксилографию, мода на которую в Париже продолжалась уже не одно десятилетие и затронула русских художников. Будто бы наблюдаемые в реальности сценки, полные житейских мелочей, также напоминают бытописание, характерное для китайского или японского искусства. Вертикальный формат произведения также указывает на родовое сходство с искусством Дальнего Востока, а наложение красок отдельными пятнами, одинаковыми и по цвету, и по его интенсивности, остроумно имитирует раскрашивание гравюры.

Лицо персонажа в черном, сидящего за столиком примерно в центре этой сложной композиции, по-видимому, является своеобразным автопортретом. В Третьяковской галерее хранится живописная версия этой композиции – «Скачки», выполненная в иной стилистике в более поздний период.