Творчество самобытного художника, поэта и педагога Александра Николаевича Волкова относится к особому явлению в искусстве первой половины ХХ века – «туркестанскому авангарду». Волков родился в городе Новый Маргелан (нынешняя Фергана) в Узбекистане. Окончив Оренбургский кадетский корпус в 1905 году, поступил на естественный факультет Петербургского университета, но после двух лет учебы оставил его для занятий живописью в Высшем художественном училище при Академии художеств у В.Е. Маковского, затем в мастерской М.Д. Бернштейна, где преподавали Н.К. Рерих и И.Я. Билибин, а продолжил занятия в Киевском художественном училище у художника-монументалиста Ф.Г. Кричевского. Вернувшись в 1916 году в Среднюю Азию, он поселился в Ташкенте, где прожил почти 40 лет, до конца жизни. Опираясь на близкие с детства реальные впечатления, Волков смог найти только ему присущий живописный язык, в котором местный колорит его восточной родины сплавлен с достижениями современной мировой живописи (символизм, кубизм). Не случайно он стал одним из организаторов новаторского объединения «Мастера нового Востока» (1927–1930).

В изображении заполненной тружениками общественной столовой узбекского кишлака Кибрак Волков уходит от жанровости, бытовизма, не игнорируя вместе с тем мир предметов. Наполненная цветовой энергией сцена повседневной жизни уподоблена им эпической фреске. Композиция из плотно размещенных на холсте персонажей, трактованных условно, обобщенно, построена на четких ритмах, которые зафиксированы в поворотах и наклонах голов, положении рук, перекличке цветовых пятен одежды, фруктов, посуды. Три крупноплановые фигуры и три пиалы у переднего плана картины образуют ритмическую группу. Пиалу, которую двумя руками держит мужчина слева, касается еще одна рука – мужчины справа. Эта пиала в трех руках, помещенная на переднем плане в центре композиции – своего рода «рифма из трех», которую художник часто использовал в своих произведениях как формулу «множества в едином». В пластическом решении полотна национальные типажи оригинально сочетаются с кубистической трактовкой предметов (столы, табуретка) и супрематическими плоскостями чистого цвета в изображении интерьера. По мнению критика А.А. Сидорова, у художника «во многих вещах больше Парижа, чем Ташкента, больше Матисса и Пикассо, чем восточного ковра».