Волошин Максимилиан (1878-1932)
Декабрьское солнце
1928
Размер - 9,3 x 12,6
Материал - бумага
Техника - акварель, графитный карандаш
Инвентарный номер - РС-3009
Приобретено у М.С. Волошиной с персональной выставки художника (1971, М.). 1972
Одна из ярчайших фигур Серебряного века – Максимилиан Александрович Волошин. Получивший широкое признание поэт, литературный, театральный и художественный критик, публицист, переводчик, позднее он открыл в себе талант живописца-акварелиста. Интересовался историей, археологией, исследованием древностей. Совершил множество путешествий с целью ознакомления с культурой других стран. Увлекался философией и учениями, связанными с мистицизмом, – масонством, оккультизмом, шаманизмом.
В своем доме в Коктебеле, построенном в начале ХХ века, возвышающемся над крымскими ландшафтами, Волошин радушно принимал таких знаменитых деятелей культуры рубежа веков, как Н. Гумилёв, М. Цветаева, К. Чуковский, О. Мандельштам, А. Белый, В. Брюсов, А. Толстой, А. Бенуа, П. Кончаловский, и многих других. Этот же дом стал местом спасения для многих преследуемых во время Гражданской войны. Волошин всеми силами стремился погасить враждебные настроения людей, вне зависимости от их политических взглядов. Именно здесь в разное время было создано множество акварельных произведений; сам автор называл их «музыкально-красочными композициями на тему киммерийского пейзажа».
Художник не ставил перед собой задачу запечатлеть реальный пейзаж. Истинным желанием было предложить зрителю угадать его лирическое настроение. С помощью монохромного колорита, приглушенных оттенков серого, розового он передает необыкновенную атмосферу зимнего Крымского побережья. Горные массивы, водная гладь, небесная сфера будто пребывают во сне под убаюкивающим декабрьским солнцем. В этой акварели, как и во многих других, ощущается сходство с шедеврами японской гравюры. Именно ими Волошин вдохновлялся, уделяя огромное внимание символике цвета, линейному принципу построения композиции; кроме того, он добавлял к изображению строки своих стихов. Сочетание этих приемов погружает нас в ирреальный мир поэтической вселенной «коктебельской сюиты».