В 1929 году Татьяна Маврина стала членом художественного объединения «Тринадцать». Главными теоретиками и организаторами группы, которая тяготела прежде всего к графике, были Владимир Алексеевич Милашевский, Николай Васильевич Кузьмин, будущий муж Мавриной, и Даниил Борисович Даран. Все члены сообщества были солидарны в том, что сохранять свежесть натурного впечатления и передавать на бумаге темп ежечасно меняющейся повседневности поможет своеобразная манера «быстрого рисования». Рисунок обязательно должен быть сделан прямо с натуры, без поправок и остановок, часто с помощью палочки, которую окунали в тушь. Изобретателем такой манеры считался Владимир Милашевский, а Даниил Даран стал одним из самых увлеченных ее энтузиастов. «Кипучая, подвижная натура художника нашла себе отражение в рисунках, исполненных быстрыми, молниеносными ударами кисти и пера, – писал о нем Милашевский. – Всё движется, всё живет в этих маленьких листах, посвященных темам, где сгусток жизни и движения находит себе высшее выражение». Одной из таких главных тем для Дарана стал цирк, в атмосфере которого он пребывал постоянно. По воспоминаниям того же Милашевского, он был не зрителем, не простым наблюдателем, а почти участником цирковой жизни со всеми ее перипетиями.

После распада группы в 1931 году ее участники сохранили как товарищеские отношения, так и манеру быстрого, легкого рисования. Своих друзей из «Тринадцати» Маврина в 1930-е годы писала и рисовала довольно часто. К Дарану она относилась с особой теплотой, как, впрочем, и все, знавшие этого на редкость доброго и обаятельного человека.

Рисунок «Портрет Д.Б. Дарана» относится к предвоенному 1940 году. Художница вспоминала: «У меня сохранилось много портретов Дарана. Рисовать его было легко. Что-то мопассановское – от черных усиков, неизменной шляпы, от неиссякаемой галльской общительности… Был редкой рыцарской преданности людям и делу; и что для художника еще большая редкость – никому не завидовал». В другом портрете того же 1940 года Маврина увидела его «солнечным клоуном». Клоунское цирковое начало проявлялось в Даране постоянно, и, изображая его, Маврина с ее обостренным чувством комического все время это подчеркивала. В этом листе на зрителя смотрит на редкость симпатичный человек с круглым лицом с черными усиками, в неизменной шляпе, в белой рубашке с галстуком и, что неожиданно и вполне по-клоунски, – в домашнем халате, на фоне цветочных обоев.