Во время военного лихолетья Маврина нашла для себя совершенно неожиданный способ внести вклад в дело победы над врагом. В 1942 году, вернувшись в Москву из Загорска, куда она с мужем и матерью уехала на время наступления немцев осенью 1941-го, художница начала большой графический цикл, посвященный московской старине. До войны она часто писала и рисовала столицу, но на старые московские строения – будь то церкви или гражданские сооружения – почти не обращала внимания. Архитектура Загорска в 1941 году пробудила в ней интерес к московским древностям, но возникла тревога, что вся эта красота может быть разрушена до основания. «В войну, проехав раз по Сретенке на автобусе, – вспоминала она, – увидала за домами собор XVII века – такой же, как в книжках Грабаря. Я увидала всю его вековую красоту. И она может погибнуть от бомбежек! Надо зарисовать, пока стоит целая. Буду рисовать всё, что осталось от „Сорока-сороков“ – пока не погибло. Я ходила по Москве – из улицы в улицу, по всем переулкам, площадям: рисовала незаметно, иногда в кармане пальто, иногда заходя в чужие подъезды; запоминала, чтобы дома уже написать красками на небольших листиках серо-голубой бумаги, на которой хорошо ложилась акварель и гуашь. Хорошо, что ее было вдосталь».

Маврина без устали рисует, а затем оживляет акварелью и пастельными мелками церкви, монастыри, старинные здания. Тонкая обводка тушью, пером, кроме простой фиксации архитектурной формы словно бы имеет цель подчеркнуть хрупкость этой формы в условиях военного времени, а от нарядной текучей акварели в душе пробуждается, несмотря ни на что, радость и надежда на то, что это чудо может быть сохранено. Почти на каждом рисунке имеются пояснительные надписи и точная дата.

Необычный ракурс кремлевских башен предстает в рисунке 1942 года. Три башни во главе со Спасской фрагментарно представлены художницей на среднем и дальнем планах листа справа. Слева виден фрагмент собора Василия Блаженного. На первом плане по Васильевскому спуску вниз движутся несколько человек, обходящих большую замерзшую лужу. По масштабу художница сделала их фигурки несовместимыми не только с каменными гигантами сзади, но даже с этой лужей.