Начиная с видов «Нового Рима», стаффажные фигурки у C. Щедрина превратились в органичную часть пейзажных образов. Не случайно, создавая виды замка Святого Ангела, пейзажист одновременно много работал над жанровыми этюдами. В донесении, отправленном в Академию художеств весной 1824 года, художник упомянул не только «пять видов Кастель Сент Анджело равной меры», но и «две небольшие картинки, представляющие Костюмы Римские». Участниками жанровых сцен были обитатели городских кварталов, рыбаки и торговцы, их жены и дети. О жанровых работах живописец сообщал в письме к родителям: «Вы, может быть, увидите в Петербурге мои картины совсем в новом роду, tableau de genre, которые я начал писать для забавы, чтобы иметь костюмы здешних мужиков, и ставил их, как вздумается прихоти натурщикам, и как на картине позволяет место; это многим понравилось».

Натурная постановка подобного рода изображена на небольшом этюде. Возможно, именно о нем художник упомянул в письме к брату в 1824 году: «Есть одна маленькая tableau de genre, которую мне жаль было продать, оная писана с натуры и представляет Албанского Ермита в комнате с двумя нищими…» Щедрин намеревался послать ее отцу, так как изображенные им костюмы «редки и случайны». Одеяния албанского священника и нищих явно привлекли живописца своей непритязательной естественностью, отсутствием театральности. Подобное отношение стало весьма характерным для художников первой половины ХIХ века, приезжавших в Италию. Жанрист В.И. Штеренберг, пенсионер Академии художеств в начале 1840-х годов, писал: «Ничего нет противнее в картине, как хорошенькие, улыбающиеся и мило одетые фигурки. Для меня гораздо приятнее грязный нищий да с характером». Ближайшей аналогией подобных небольших этюдов жанрового характера из собрания Третьяковской галереи служат «Жанровая сцена» (1826) и «Неаполитанская сцена» (1827).

Щедрин создал романтический образ, важнейшую роль в котором играют светотеневые контрасты и ровный тональный колорит, построенный на сочетании оливковых и коричневых цветов.