Во время военного лихолетья Татьяна Алексеевна Маврина нашла для себя совершенно неожиданный способ внести вклад в дело победы над врагом. В 1942 году, вернувшись в Москву из Загорска, куда она с мужем и матерью уехала на время наступления немцев осенью 1941-го, художница начала большой графический цикл, посвященный московской старине. До войны она часто писала и рисовала столицу, но на старые московские строения – будь то церкви или гражданские сооружения – почти не обращала внимания. Архитектура Загорска в 1941 году пробудила в ней интерес к московским древностям, но возникла тревога, что вся эта красота может быть разрушена до основания. «В войну, проехав раз по Сретенке на автобусе, – вспоминала она, – увидала за домами собор XVII века – такой же, как в книжках Грабаря. Я увидала всю его вековую красоту. И она может погибнуть от бомбежек! Надо зарисовать, пока стоит целая. Буду рисовать всё, что осталось от „Сорока-сороков“ – пока не погибло. Я ходила по Москве – из улицы в улицу, по всем переулкам, площадям: рисовала незаметно, иногда в кармане пальто, иногда заходя в чужие подъезды; запоминала, чтобы дома уже написать красками на небольших листиках серо-голубой бумаги, на которой хорошо ложилась акварель и гуашь. Хорошо, что ее было вдосталь».

Рисунков трагического 1942 года сохранилось мало, и они поражают своим собранным колоритом и необыкновенной напряженностью эмоций. Таков замечательный рисунок с церковью Вознесения в Кадашах на заднем плане. Маврина использует здесь минимум художественных средств – белая незакрашенная бумага с пятнами белил на первом плане создает впечатление занесенного снегом пространства, которое продолжается вглубь и вверх, повторяясь в крышах домов на набережной и в метельных небесах. Эту снежную безнадежность несколько разбавляют охряные оттенки стен этих домов, кирпичный цвет стен церкви с темно-зелеными куполами; к тому же в небе проглядывает голубизна, по которой несутся облака, чуть тронутые розовым. Контрастом к этой зимней картине служит черная человеческая фигурка переднего плана, кажущаяся беспомощной и трагически одинокой. Чем-то зловещим веет и от темного силуэта высотного здания на заднем плане справа. Но ему противостоят вознесенные над всем этим пейзажем великолепные силуэты церкви и колокольни.