Оперы «Князь Игорь» Александра Бородина и «Псковитянка» Николая Римского-Корсакова были первыми спектаклями антрепризы Сергея Дягилева, в которых в качестве художника принимал участие Николай Рерих. К тому времени мастер зарекомендовал себя как знаток русской старины, был автором значительных полотен на исторические темы, участвовал в археологических раскопках и изучал древние города в экспедициях, что нашло отражение в работах для этих спектаклей. И хотя Рерих подготовил эскизы декораций и костюмов ко всей опере, в театре Шатле в Париже в 1909 году были показаны только «Половецкие пляски» – балетный фрагмент второго акта.

Публика и критики высоко оценили спектакль, в том числе его художественное оформление (по эскизам Рериха декорации исполнил Борис Анисфельд). «После успеха “Игоря” с “Половецкими плясками” и удачных выставок Бенуа назвал мои выступления “барсовыми прыжками”», – позже вспоминал Рерих. На сцене удалось достичь единства музыки, танца и декораций, в совокупности служивших выражению стихии Востока.

Впоследствии постановка была востребована театрами всего мира. К работе над ее оформлением, наряду с «Весной священной» Игоря Стравинского, Рерих возвращался во все периоды творчества, так что эскизы разных лет к «Князю Игорю» позволяют наглядно проследить, как менялся художественный язык мастера. Эскизы для первой постановки во многом напоминают станковые произведения. Вскоре после создания они были показаны на нескольких выставках, в том числе «Союза русских художников» в 1909 году, с которой были приобретены в Третьяковскую галерею.

Декорацию «Половецкий стан», увидевшую свет в Париже, французский художник и писатель Жак-Эмиль Бланш сравнивал с «персидскими миниатюрами, ослепительными в своих безумных красках индийскими шалями, цветными стеклами Нотр-Дам или же ярко-зеленым садом вечером после бурного дня, где цветут гераниумы». Сегодня о ней можно судить по сохранившемуся заднику, находящемуся в Третьяковской галерее, и эскизам. Из них известны по крайней мере шесть вариантов к первой постановке и не менее семи – к последующим. Они разошлись по крупным музейным и частным собраниям мира (Государственный Русский музей, Санкт-Петербург; Музей Виктории и Альберта, Лондон и др.). Практически все эскизы, при разнице в колорите и изображении деталей, объединяет лаконичное композиционное решение, созвучное музыке Бородина, и стремление к панорамному охвату. На них изображены покрытые узорами шатры, которые кажутся органичным продолжением холмистой местности, и извивающаяся лента реки. Бо́льшую часть пространства неизменно занимает золотое закатное небо, прорезанное столбами дыма, идущими от шатров. Эскиз, находящийся в Третьяковской галерее, отличает благородный колорит, основанный на сочетании коричневых тонов, подцвеченных ярко-зелеными и синими линиями-контурами.