В 1941 году Александр Родченко был в городке Очер Молотовской области, куда были эвакуированы некоторые московские художники. Здесь он встретил свое пятидесятилетие. Он болел, но все-таки продолжал работать. Для заработка и получения продовольственных карточек он делал киноафиши для местного, по его выражению, «кино-сарая-театра». А для себя, для души и, как оказалось, для истории, он создал серию тушевых рисунков, которые назвал «Мимолетности».

Эта серия связана с циклом фортепианных пьес С.С. Прокофьева, написанных композитором в 1915−1917 годах и впервые исполненных в октябре 1917. Прокофьев взял название и сделал эпиграфом цикла две строки из стихов К.Д. Бальмонта: «В каждой мимолетности вижу я миры / Полные изменчивой радужной игры». Хотя широко принято связывать рисунки Родченко с циклом инструментальных пьес С. Прокофьева, названия листов у него совсем не связаны с произведениями Прокофьева.

Профильное изображение женского лица, названное художником «Ноктюрн» − это вполне самостоятельное размышление и его фиксация художником. Музыкальному термину соответствует лаконизм образа, в котором читается задумчивость и печаль. Родченко демонстрирует свободное владение кистью. Ее движением мастер создает эффектный контраст бледного «ночного» лица и темного, почти черного фона. Тем же движением кисти он изображает прическу модели. Глаз женщины прикрыт, она то ли во сне, то ли в глубокой задумчивости. В легком, почти беглом рисунке нежного, печального женского лица Родченко передает нам сложные переживания женщин трагической военной поры.

В рисунках серии «Мимолетности» он воплотил и свои собственные горести, болезнь и тоску. 28 октября 1941 года художник записал в дневнике: «…мы в Очере, в 25 километрах от железной дороги, в ста километрах от г. Молотова (Пермь), где непролазная грязь, а сам автор сидит в избе и тоскует обо всем».