«Шапочка княгини Урусовой» – один из многочисленных этюдов, на которых Суриков разрабатывал отдельные фрагменты и мотивы будущей картины «Боярыня Морозова» (1887, Третьяковская галерея). Стремясь к исторической достоверности, художник придавал большое значение предметному миру картины (например, этюд «Посох», 1885, Третьяковская галерея) и костюму.

Княгиня Евдокия Урусова, сестра и единомышленница Феодосии Морозовой, разделившая ее судьбу, – один из важных персонажей картины. Историк Иван Забелин в книге «Домашний быт русских цариц в XVI–XVII столетиях» упоминал, что нарядный платок и богатые одежды были сорваны с Урусовой перед пытками. Суриков, читая этот труд, решил сопоставить на картине нарядную одежду княгини с темным одеянием боярыни, тем самым обозначив контраст благополучного прошлого сестер-раскольниц и их мрачного будущего.

Очертания фигуры Урусовой, ее костюм были намечены в этюде «Княгиня Урусова» (1885–1886, Третьяковская галерея). На ее голове белый платок и невысокая темная шапка, отороченная мехом. В большой картине художник украсил их изысканной вышивкой, соответствующей высокому статусу Урусовой.

Суриков с детства питал интерес к старинным одеждам. Вероятно, ему удалось найти и женскую шапочку, с которой он исполнил этюд для будущего полотна. Художник наметил отдельные крупные жемчужины, которыми расшита синяя ткань. Выбор цвета шапочки не случаен: своей тональностью она соответствовала колориту будущей картины, основанному на синеватых рефлексах и перламутровых переливах сугробов, голубоватой дымке морозного воздуха. Несмотря на обобщенную трактовку орнамента из бусин, отчасти предопределенную широкой живописью подготовительного этюда, в нем узнаваем мотив аканта. Зубчатые листья этого растения широко использовалось в качестве узора еще в античности. Охристые, желтоватые и темно-серые красочные мазки, густые и пастозные, обозначают золотые и серебряные нити старой вышивки, обогащавшие свечение жемчуга. Динамичные следы кисти воспроизводят фактуру меха.

Хотя местами холст не записан и между живописными слоями виден подмалевок, этюд воспринимается как самостоятельное произведение, на котором женская шапочка предстает светящейся драгоценностью. На большом полотне Сурикову пришлось изменить пропорции: она стала неброским узорным пятном, одним из многочисленных орнаментов, вписанных в мозаичную канву всей композиции.