В 1941 году Александр Родченко был в городке Очёр Молотовской области (ныне Пермский край), куда эвакуировались некоторые московские художники. Здесь он встретил свое пятидесятилетие. Художник болел, но продолжал работать. Для заработка и получения продовольственных карточек он делал киноафиши для местного, по его выражению, «кино-сарая-театра». А для себя, для души, и, как оказалось, для истории он создал серию тушевых рисунков, которые назвал «Мимолетности».

Эта серия связана с циклом фортепианных пьес С.С. Прокофьева, написанных композитором в 1915−1917 годах и впервые исполненных в октябре 1917-го. Прокофьев взял это название из стихов К.Д. Бальмонта и сделал эпиграфом цикла две строки: «В каждой мимолетности вижу я миры / Полные изменчивой радужной игры». Хотя принято соединять рисунки Родченко с циклом инструментальных пьес С. Прокофьева, названия листов у него независимы от произведений композитора.

В рисунке, названном автором «Тонкость», он запечатлел изящный женский образ. Легкими, свободными движениями кисти художник намечает овал лица, тонкий продолговатый нос, небольшой рот, стройную высокую шею. Кажется, что это выполнено сухой кистью, а густая тушь понадобилась мастеру для передачи стриженой головки и создания контраста бледного лица и глубокой тени слева внизу.

Вглядываясь в рисунок «Тонкость», мы не до конца можем понять автора. На первый взгляд кажется, что он создает идеальный женский образ. Но потом, внимательно изучая изображенное лицо, мы начинаем ощущать в нем некоторый холод, отчужденность, отсутствие теплоты. Автор не дает нам возможности ясно увидеть взгляд модели. Глаза едва намечены легкими штрихами кисти. Создается впечатление, что самому Родченко дороже и ближе не такие «тонкие» и закрытые натуры, а более живые, темпераментные, энергичные. Не случайно его любовью на всю жизнь была художница Варвара Степанова.