Московский купец и коллекционер Павел Третьяков знакомится в 1869 году с Крамским, известным ту пору художником, и просит его исполнить живописный портрет писателя Ивана Гончарова. В это время Третьяков задумал портретную галерею знаменитых людей России, и он обращается ко многим художникам с заказами.

В начале 1870-х отношения Третьякова и Крамского, заказчика и портретиста, были еще сдержанно-деловыми. К середине десятилетия они стали приятельскими, а затем и дружескими. Крамской часто бывает в московском доме Третьяковых в Толмачах. О теплом общении вспоминает жена коллекционера Вера Николаевна: «Пребывание Крамского очень оживило нашу обыденную жизнь. Папа, – так Вера Николаевна называла своего супруга, – любя его и доверяя ему, много, много разговаривал с ним, и мне было очень интересно присутствовать тут».

Третьяков ценил в Крамском не только умного собеседника, с которым состоял в многолетней переписке, не только зоркого и проницательного портретиста, которому заказывал многие портреты, но и талантливого художника, приобретая его лучшие работы с передвижных выставок («Русалки», «Христос в пустыне», «Неутешное горе»).

Их письма проникнуты доверием, симпатией, подчас даже весьма откровенны. Они любили русскую литературу, с почтением относились к Тургеневу, преклонялись перед гением Льва Толстого, зачитывались Салтыковым-Щедриным, болезненно переживали смерть Достоевского. Но более всего они любили русское искусство. Крамской был одно время весьма влиятельным, и даже первым советчиком Третьякова в деле формирования картинной галереи. При его участии в галерею вошли пейзажи Ф.А. Васильева, Туркестанская серия В.В. Верещагина и многие другие работы. Их отношения не были ровными на протяжении всей жизни. Ближе к середине 1880-х годов они осложнились взаимным непониманием, стали напряженными.

Многие художники хотели исполнить портрет собирателя и его жены. Выбор Третьякова остановился именно на Крамском. В этом не было ничего случайного, как считала дочь собирателя. В 1876 году, когда художник приехал в Москву для исполнения портрета Веры Николаевны Третьяковой, Павел Михайлович заболел. Подагра приковала его к постели. Именно тогда и был написан небольшой камерный портрет, который стал свидетельством близких отношений художника и коллекционера.

Живописный портрет исполнен в теплой коричневой гамме. Он оставляет впечатление сдержанности, подвижнической строгости и внутреннего благородства собирателя. В мягкой задумчивости его спокойного уверенного взгляда открывается серьезность и цельность человека, напоминавшего византийского отшельника, о чем вспоминали дочери Третьякова. В то же время его густые брови, карие глаза, русая борода таят легкую улыбку и даже некоторое лукавство, которое было ему свойственно, что придавало неоднозначность его образу и было запечатлено художником.