Поэтический образ, созданный Венециановым, рассказывает о самой важной поре в круговороте крестьянской жизни. Труд земледельцев предстает на картине в метафорическом ключе, подвергаясь глубокому художественному осмыслению. Идет деревенская страда, поля с копнами сжатой пшеницы или ржи залиты летним солнцем, большая тень ложится от гумна. На полкартины раскинулось над землей голубое небо с замершими белыми облаками. А на первом плане, на высоком деревянном помосте сидит молодая крестьянка, прервавшая свои труды, чтобы покормить ребенка. Изумительная, классическая красота ее силуэта, приглушенность красного цвета ее сарафана и кокошника, подернутых золотистым маревом, вызывают ассоциации с иконописью.
Первый план картины приподнят над землей, что подчеркивается фигурой крестьянки с мальчиком, идущими мимо помоста. И такой композиционный прием придает сидящей на нем женщине величественность. Она, как душа этого мира, царит над простором полей, а ее материнство метафорически соединяется с образом плодородия матери-земли, что находило отражение и в крестьянском фольклоре.
Линии деревянного настила и горизонта, неровные очертания краев несжатой полоски хлеба и зеленой травы, пятно тени у стен гумна ритмически организуют пространство, усиливая чувство гармонии и покоя, разлитых в пейзаже. Контуры предметов легки, силуэты стогов и построек почти прозрачны, живопись не нагружена, красочный слой очень тонок, что делает фактуру полотна сквозистой. «Благородная простота и спокойное величие» стали кодом ампирной эпохи, в которую жил и творил художник. А поэтический образ, моделирующий на основе натуры возвышенный мир крестьянских трудов, воплощает визуальную формулу «русскости», чья мелодическая напевность сродни не только народной песенной культуре, но и утонченности поэтического строя стихов русских романтиков.
Полотно образует с картиной «
На пашне. Весна» (первая половина 1820-х, Третьяковская галерея) своего рода диптих, хотя они различаются по формату, и принадлежит к шедеврам русской живописи первой половины XIX века.