У входа в мастерскую своего московского дома углем на оштукатуренной стене художник нарисовал головку юноши с прижатым к губам пальцем. Длинные волосы юноши ниспадают на плечи, взгляд больших полуприкрытых глаз скрыт от зрителя, по правой щеке скатывается слезинка. Фоном портрета служит белая гладь стены, и от этого лицо юноши кажется очень бледным, а сам он – почти бестелесным, неземным. Ни в письмах самого художника, ни в переписке его детей этот загадочный образ-символ не упоминается. Можно только догадываться о тех смыслах, которые художник вложил в образ. Несомненно одно – для входящего в мастерскую изображение юноши было символом молчания.

Прижатый к губам палец в знак безмолвия встречается еще в византийском и древнерусском искусстве. Такой жест можно увидеть в иконе с изображением апостола и евангелиста Иоанна Богослова «в молчании». Этот образ-символ органично вписался в мастерскую художника и занял свое место в одном ряду с созданными здесь произведениями на фольклорно-эпическую и религиозную темы.