Попова создает работу, стоящую на грани живописи и скульптурного рельефа. Трудно определить, что в этом произведении важнее. Эта необычная форма выросла из решения двух задач предшествующего периода эволюции живописи Поповой: из кубофутуристического расчленения форм и их «алогичного» распределения по холсту и из желания форсировать живописными приемами передачу объемов представленных в натюрмортах предметов. Толчком к созданию реального рельефа оказался пример «контррельефов» Татлина, преодолевшего рамки живописи.

Кульминацией экспериментов Поповой с «живописными объемами» стал ее знаменитый «Кувшин на столе». Задачей произведения, говоря словами художницы, было желание как можно выразительнее подать «деформированный отвлеченный объем». На выставке автор обозначила его как «Живописный рельеф». Рельефное изображение действительно деформировано, разрезано на согнутые ленты картона, имитирующие жесть сосуда, и в духе кубофутуризма эти ленты поданы «в отвлечении от натуры». Кувшин потерял свой привычный облик, но он узнается по общему очерку и отдельным деталям.

В этом произведении живопись явно преодолела принцип плоскостности и располагается не только на фанере основы, но и на объемных элементах, образованных из картона и дерева. Чтобы сильнее подчеркнуть объемность, художница сознательно осуществляла «деградацию цвета», что обычно не было свойственно ее живописи. Произведение, тем не менее, сохранило и живописные качества. Попова с удовольствием работает с разными фактурами отдельных живописных фрагментов.

В противостоянии идей материальных рельефов Татлина и плоскостного супрематизма Малевича в 1915 году Попова выступала в лагере Татлина. Ей была близка идеология материальной, земной и конструктивной формы, характерная для эстетики Татлина, и его пафос конструирования произведений. Однако в отличие от татлинских «контррельефов», которые художница не могла не учитывать в своей работе, «Кувшин» Поповой − произведение живописи, «пластической живописи», по определению самой художницы.