Татьяна Алексеевна Маврина широко известна прежде всего как художник-график, автор многочисленных иллюстраций преимущественно к детским книгам. Вместе с тем Маврина – замечательный, тонкий живописец. В молодости она много писала маслом: и в годы учебы во Вхутемасе (1923–1929) на живописном факультете у Г.В. Фёдорова, Н.П. Крымова, и в мастерской станковой живописи Р.Р. Фалька, которого считала своим главным учителем, а также на протяжении десяти лет после окончания института. Как признавалась Маврина в своих «Дневниках», «весь Вхутемас держался на “сочетаниях” – только не “тонов”, а “цветов”. Тона у старых мастеров, цвета – у нас. Цветом со времен Вхутемаса ушиблена и я. И сейчас не буду писать, если мне не интересно цветовое решение».

Написанные Мавриной сцены домашних семейных чаепитий, застольных посиделок наполнены веселой иронией и легким светлым юмором. «Портрет А.Ф. Софроновой с дочерью» выполнен в духе ларионовской примитивистской традиции. Изображены друзья художницы – живописец Антонина Фёдоровна Софронова и ее дочь Ирина. Двойной портрет построен на контрасте образов героинь: «бледнолицей» 46-летней матери и «цветущей, сияющей глазами и молодостью» (оба определения принадлежат самой Мавриной) двадцатилетней дочки. Через пластические характеристики облика двух родных людей выявлено различие их характеров. Очень худое, спокойное, интеллигентное лицо Софроновой с короткой стрижкой и челкой, ее строгое, темное, с длинными рукавами платье контрастируют с румяным пухлым лицом и волнистыми волосами дочери, одетой в светлое платье с оборками и пышными короткими рукавчиками. При всей условности мавринской живописи в картине точно переданы выразительные особенности лица Софроновой: «Глаза красивые – темные, как вишни, – в них чудится какая-то своя дума, – вспоминала о матери Ирина. – Черточки под глазами делают лицо несколько иконописным и придают выражение легкой усталости». Женщины изображены на фоне висящих на стене двух картин с бабочками (или, возможно, коробок с засушенными насекомыми). Маврина и ее муж, известный художник-иллюстратор Николай Кузьмин, увлеченно собирали коллекцию бабочек, расцветки которых восхищали глаз живописца. Вероятно, двойной портрет был выполнен в маленькой квартире самой художницы, и изображение бабочек намекает на незримое присутствие автора рядом с персонажами ее картин. Жесты правых рук моделей образуют ритмическую перекличку: у матери в отставленной руке сигарета, а подпирающая щеку рука дочери мягкими очертаниями ладони почти сливается с плавным контуром лица. Обыграно и цветовое сходство нежно-розовых рук и румянца дочери с розово-перламутровой пастилой в стоящей на столе чашке, волнистые края которой рифмуются с оборками платья девушки. Художник Владимир Милашевский, друг и коллега по группе «Тринадцать», писал о мавринском смелом жонглировании живописными формами и отмечал, что «ее верный инстинкт игры, – а искусство – всегда игра, а не служба, – сделал из нее прекрасную художницу».