Свою младшую дочь Айдан Таир Салахов изобразил вразрез с традицией жанровых произведений на «детскую» тему, популярных в отечественном искусстве на протяжении 1940–1950-х годов. Такие картины представляли собой увлекательные рассказы из жизни детворы и были буквально собраны из множества конкретных, узнаваемых и занимательных деталей.

Замысел портрета родился у Салахова из мимолетного эпизода, когда трехлетняя Айдан в нарядном белом пальто ловко оседлала только что подаренную ей на день рождения лошадку. Зорким и приметливым глазом художник перехватил этот момент и, словно остановив время, перевел быстро промелькнувшую домашнюю сценку в монументальный регистр на холсте. Вопреки традиции в картину не попали ни дом, полный гостей, ни шумное веселье праздника в честь общей любимицы, все, что было принято в живописи недавнего прошлого. На полотне не осталось ничего, кроме ребенка с игрушкой на фоне голубоватой, будто фосфоресцирующей стены.

Освободив пространство от бытовой обстановки и отказавшись от подробного рассказа о радостном событии, Салахов убрал все лишние эмоции и фокусом композиции сделал лицо девочки. Как на парадном конном портрете, Айдан застыла верхом на игрушечной лошадке. Созданный живописцем детский образ, не по возрасту серьезный и далекий от инфантильности, ясное и бескомпромиссное детское восприятие действительности отвечали целям нового этапа советского искусства. Начало ему было положено на рубеже 1950–1960-х в творчестве мастеров «сурового стиля», одним из зачинателей и лидером которого был Салахов. В их этическом кодексе не было места ни фальши, ни пафосу; в искусстве, как и в жизни, они превыше всего ценили искренность, честность и правдивость.

К концу десятилетия живопись Салахова стала набирать психологическую глубину, и портрет Айдан он встроил в многослойный историко-художественный контекст, прокладывая тем самым путь к сложному и многомерному искусству 1970-х.