Создание портрета приходится на особенный период в жизни и творчестве Анны Семеновны Голубкиной. Хорошо известны ситуация с ее арестом в 1907 году в Зарайске «за революционную пропаганду», последовавший затем суд и освобождение по болезни. Большая творческая активность в отсутствие пока еще постоянной мастерской в Москве была сосредоточена в зарайской мастерской и в общественной жизни родного города. Это время несомненной творческой зрелости скульптора.

Анна Голубкина и прежде много лепила своих земляков, и неудивительно, что юную Ниночку Алексееву, одну из сестер Алексеевых, которых она хорошо знала, она однажды пригласила позировать. Сохранились воспоминания Нины Алексеевой, в которых она рассказывает о том, что предшествовало позированию: «Анна Семеновна уже имела в виду сделать мой портрет, но пока еще только присматривалась, допытываясь, чем я живу и дышу… Вскоре она допыталась, что самой глубокой и страстной мечтой была для меня мечта о театре …». Вероятно, с этой «подсказки» и началась работа над портретом.

Портрет создает впечатление, что скульптор занят выявлением некоего универсального героического характера Нины, лицо девушки выражает суровость, решительность. Фронтальная напряженная посадка головы наделена признаками монументальности. Это впечатление усиливается в мраморном портрете из собрания Музея-мастерской А.С. Голубкиной, выполненном в том же году. Завершается окончательное преображение миловидной и юной Нины Алексеевой в образ по театральному символический, дерзкий и даже пугающий. «Вы не удивляйтесь, ведь это не только портрет. Так уж не обижайтесь, что вышли не «en beau», – говорила мне Анна Семеновна по окончании работы над моим портретом», – вспоминала Нина.

В 1932 году семья скульптора преподнесла произведение в дар государству в составе сохраненного наследия художника. Два года спустя в творческой студии А.С. Голубкиной был открыт первый в стране и четвертый в мире музей одного художника-скульптора. Но в 1952 году он был ликвидирован. Произведения скульптора были переданы на хранение в Государственный Русский музей и вернулись в московскую мастерскую лишь в 1976 году, когда музей был восстановлен.