Живопись для скульптора – это иной способ познания и освоения натуры. Некоторым своим моделям Анна Голубкина прямо говорила, что хотела бы писать их красками, как, например, художнице М.Я. Артюховой: «Ах, какие краски, мне очень писать вас хочется; иногда так хочу писать! А краски я чувствую, очень чувствую».

Будучи скульптором, Анна Семёновна относилась к цвету как к пластической форме творчества и тонировала многие работы, в том числе и произведения из мрамора, которые подкрашивала в цветах от сепии до охры. Тонкая тональная нюансировка, создающая видимость полихромии, проявляется и в ее деревянных скульптурах. Цветом она подчеркивала определенные детали скульптуры, усиливала выразительность образа.

Но собственно живопись была делом сугубо личным, не для всеобщего обозрения. Моделями Голубкиной часто были ее родные. Так, в живописном портрете девочки, предположительно, изображена Зиновия – дочь старшего брата Анны Семёновны Николая. Девочка отличалась живым характером, возможно, чрезмерно живым, по строгим меркам Голубкиных. Зарайская знакомая и модель Голубкиной Серафима Сперантова вспоминала: «Анна Семёновна была очень недовольна характером своей племянницы Зины, которая отличалась большой резвостью и была от природы ветрена и беспечна. Помню, как-то раз Зина вбежала вприпрыжку в комнату. Анна Семёновна ее оборвала: “Что ты так скачешь? Ведь ты уже почти взрослая”. Зиновия, со своей стороны, была недовольна жизнью в доме тетушек: “Счастливая вы, Сора, – со вздохом говорила она. – Вы можете жить и думать по-своему... А нам этого нельзя...».

Анна Семёновна любила Зину, передавала ей приветы в своих письмах из Парижа и привезла в подарок из Франции куклу. Впоследствии Зиновия Николаевна Соколова стала стоматологом, но умерла рано – в 29 лет, от заражения крови во время операции вследствие травмы.

Герои живописи Голубкиной удивляют своей безэмоциональностью. Отведя в своем творчестве живописи лишь стороннее место, Анна Голубкина – мастер тонких, полускрытых эмоций, оставила краски для себя, для отдыха. И "Девочка здесь– исключение. Она смотрит на зрителя прямо и немного сурово, но светлые краски смягчают образ, делают его портретом все-таки ребенка, а не маленького взрослого.

Работа долгое время хранилась в семье племянницы скульптора и директора музея-мастерской в 1932–1952 годах Веры Николаевны Голубкиной. В 1976 году, при втором открытии музея, она передала холст в дар музею.