В историю отечественного искусства выходец из крестьянской семьи Алексей Кравченко вошел, прежде всего, как интересный и разносторонний график. Искусство Кравченко, виртуозно владевшего практически всеми видами гравюры и рисунка, многим известно по книгам, им проиллюстрированным. Иная сторона его творческой индивидуальности – живопись: к ней художник, обладавший врожденным живописным видением мира и тягой к монументальным формам выражения, обращался на протяжении всей жизни.

Кравченко начинал именно как живописец. В Московском училище живописи, ваяния и зодчества (1904–1905, 1906–1910) он посещал мастерские В.А. Серова, К.А. Коровина, А.Е. Архипова, А.М. Васнецова. В 1905 году, когда из-за революционных событий занятия были прерваны, он учился в Художественной школе Ш. Холлоши в Мюнхене. Увлечение рисованием и гравировальным искусством, в котором художник реализовался наиболее полно, возникло после окончания училища и переросло в основную профессию. Смелый новатор, он выработал в графике экспрессивный авторский язык, позволявший передать в произведении эмоциональное восприятие мира. Кравченко активно работал в области рисунка, а также в технике офорта и ксилографии. Далекий от авангардных течений и многочисленных арт-группировок 1910–1920-х годов, тяготевший к классике, Кравченко выступил инициатором создания общества «Четыре искусства». В 1924 году оно объединило крупных мастеров живописи, графики, скульптуры и архитектуры под лозунгом синтеза искусств.

Признание выдающегося вклада в иллюстрирование книг пришло к Кравченко в 1920-х годах. Всего Алексей Ильич оформил 70 изданий. В основном это были произведения близких ему по духу писателей-романтиков, как русских, так и западноевропейских. Яркие, нередко фантастические образы Н.В. Гоголя, А.С. Пушкина, А.В. Чаянова, Э.-Т.-А. Гофмана, Дж.-Г. Байрона, О. Бальзака нашли в нем одного из лучших интерпретаторов.

В 1937 году Кравченко взялся за иллюстрации к роману в стихах лорда Байрона «Дон Жуан». В мировой культуре было создано немало образов Дон Жуана, авторская фантазия в интерпретации этого персонажа поистине безгранична. В романтическом и вместе с тем ироническом произведении Байрона знаменитый севильский соблазнитель представлен совсем еще молодым повесой, далеко не «байронического» склада, который отчаянно ищет удачу. Он постоянно попадает в различные, порой опасные переделки – бежит из родной Севильи, переживает страшную бурю на море, попадает в сераль турецкого султана, оказывается свидетелем осады Измаила войсками А.В. Суворова, а затем направляется в Петербург ко двору Екатерины II. Кравченко с энтузиазмом взялся за иллюстрации к произведению одного из своих любимых авторов, но поэма в его оформлении так и не была напечатана, хотя замечательные рисунки художника неоднократно воспроизводились в посвященных ему изданиях.

В рисунке «Кораблекрушение» пейзаж выступает проводником скрытых сил, знаком той запредельной реальности, которая определяет смысл изображенной сцены. Кравченко своеобразно решает эпизод с кораблекрушением из второй песни романа в стихах. Глядя сверху на несчастных людей в утлой барке, дошедших до людоедства, художник, а вместе с ним и читатель, словно бы прощается с этими обреченными созданиями, тонущими в страшной морской пучине.