Образ «Березки», по свидетельству современников, скульптор Анна Голубкина вынашивала более четверти века, но начала работать над его воплощением только в середине 1920-х годов. Именно тогда художница стала приглашать к себе в мастерскую разных знакомых девушек, стремясь найти синтетический образ. С одних она лепила и рисовала саму фигуру, других просила позировать для изображения головы, ног.

Большого размера рисунок – один из немногих сохранившихся, но, несомненно, Голубкина, как хороший рисовальщик, сделала целый ряд зарисовок, прежде чем приступила к исполнению замысла в пластилине или в глине. В своих воспоминаниях художница и подруга скульптора Александра Хотяинцева (1865–1942) сообщает: «Зимой 27 года А.С. работала над большой фигурой из дерева – “Березка”... Модели для фигуры молодой девушки не удовлетворяли ее, она их меняла, наконец, моя знакомая Н.В. Моисеева согласилась позировать и очень понравилась А.С. – “Чувствую, что это будет моя последняя большая работа, а пока – я в силах”». В других воспоминаниях говорится, что художница досадовала, когда «образ уходил» от нее, и принималась за поиски заново.

Рисунок с изображением двух девичьих фигур в трепещущих на ветру одеждах значителен по размеру. Несколькими отточенными движениями кисти Голубкина создает в силуэтном рисунке ощущение ветра, движения, тонкой динамики стихии. Волнистые линии – еще и способ передать трепет юности, переживания, которые словно током пронизывают тело, в рисунке – бесплотное и одновременно возвышенное. Художнице хотелось схватить само состояние ожидания жизни юным существом. «Березка» выступает символом красоты, надежд, вечного обновления – «Она должна быть пластична и прекрасна, – говорила Анна Семёновна. – В народе большая красота».

Красивые трепетные березы были любимы Голубкиной, как и природа вообще. Она любила прогулки в окрестностях Зарайска, где росло много берез. Во время одного из походов за город с племянницами, на поляне, поросшей молодыми березками, при свете закатного солнца, звуках затихавшего леса, становящегося таинственным, Голубкина, остановившись возле старого пня, сказала: «Вот тут должны прятаться лесные духи». В других воспоминаниях рассказывается о том, как Голубкина любила изображать шелест молодых листиков на березке: «Она складывала руки ладонями вместе и слегка потирала ими, получался тихий шелест: “Вот так будут шуршать березки, когда мы пойдем лесом”, – и при этом такая милая улыбка, такой добрый, добрый взгляд из-под очков».