Рисунок скульптора был осознан как особая категория графического искусства сравнительно недавно. Умение при создании произведения мыслить сразу всем объемом – особое умение, вырабатываемое художниками-скульпторами годами. Несомненно, пристальное внимание мастеров ваяния к положению фигуры в пространстве проявляется и в момент создания графических произведений.

Сохранилось не так много графических работ скульптора Анны Голубкиной, среди которых есть зарисовки-штудии обнаженной женской натуры.

Вероятно, впервые к рисованию обнаженного женского тела Анна Семёновна обратилась, когда всего один год училась в Высшем художественном училище при Императорской Академии художеств в Санкт-Петербурге в 1894–1895 годах. Незадолго до этого реформы Академии художеств позволили создать класс обнаженной женской натуры, ранее же разрешалось рисование лишь мужской натуры.

Оказавшись во Франции, Голубкина занималась в студии Филиппо Коларосси, где женская фигура в жанре ню была привычным объектом.

Необходимость постоянно рисовать, совершенствовать глаз и руку были естественным состоянием для Голубкиной, стремящейся всё время учиться – «учиться же у меня потребность», – говорила она. В 1907 году, уже будучи признанным мастером скульптуры, она просила руководство Московского училища живописи, ваяния и зодчества дозволить ей заниматься вместе со студентами в натурном классе, однако ей отказали. Тогда она записалась для рисования в студию Ф.И. Рерберга на Мясницкой. Трудно сказать, в каком из перечисленных мест был создан натурный рисунок с обнаженной женской модели. Не исключено, что это могла быть и ее собственная мастерская в Большом Лёвшинском переулке.

Быстрыми движениями карандаша художница намечает саму форму тела, при этом нимало не заботится о выявлении объема, светотени, пространства. Человеческое тело в рисунке интересует ее само по себе, она не списывает его с натуры, понятие телесности отсутствует. Есть только форма. Аскетичный строгий рисунок выдает отличное знание художницей анатомии тела. Несомненно, подобных штудий было много, однако сохранились лишь единичные листы, которые устраивали самого автора.