В первом появлении перед народом Иисуса Христа художник увидел узловой момент всемирной истории, поскольку в нем заключено начало духовного преображения человечества и наступление нового мира. В соединении двух моментов — пророчества Иоанна Предтечи и Явления Спасителя, — открывалась многозначность евангельского события. Приступая к разработке озарившей его идеи, Иванов в предварительных эскизах пробовал найти наиболее важные композиционные, пространственные и цветовые соотношения персонажей, отдельных групп и пейзажа. При этом он мог вести работу одновременно над несколькими эскизами как графическими, так и живописными.

Расположив фигуру Христа на дальнем плане, художник переместил смысловой акцент на ожидание Того, кто Явился, но еще не приблизился. Пространственная пауза позволила ввести в композицию пейзаж, а в содержание картины внести временнýю длительность. Следуя классическому принципу, художник располагает участников сцены на первом плане вдоль картинной плоскости, уравновешивая оба фланга и акцентируя фигуру проповедующего Иоанна Крестителя. Стоя чуть левее центра, он указывает народу на идущего Христа, тем самым, направляя внимание зрителя вглубь композиции. Таким образом, помимо пластического движения фигур, направленного вдоль картинной плоскости, возникает движение «внутрь» композиции, где сосредоточен ее смысловой центр.

В «строгановском» эскизе художник пробует максимально следовать евангельскому слову, помещая мистическое сияние и голубя над головой Христа: «И свидетельствовал Иоанн, говоря: я видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на Нем» (Ин. 1:32−33). Но в дальнейшем Иванов откажется от условных символических деталей, стремясь решить картину «совершенно исторически».

Именно в этом варианте жанрово-сюжетная основа замысла сливается с пейзажной темой как важнейшим содержательным элементом художественной идеи. В композиции появились горы на горизонте с равнинами на среднем плане, густая стена деревьев справа, а пространство получило более сильную глубину. В последующих эскизах, когда художник набросит на дальний план дымку утренних испарений земли, это ощущение глубины будет усилено.

Название эскиза связано с именем его первого владельца — графа С.Г. Строганова, приобретшего эту работу на выставке 1858 года в Академии художеств, где наряду с большим полотном экспонировались эскизы и этюды. Ближайшей аналогией к изображению служит одноименный так называемый “венецианский” этюд, написанный Ивановым после поездки в Венецию в 1839.