Василий Васильевич Самойлов (1813–1887) – драматический актер, художник. Играл на сцене Александринского театра в Санкт-Петербурге (1835–1875), представитель большой актерской династии. Один из самых известных артистов России 1850–1870-х годов поражал современников мастерской игрой и способностью к перевоплощению, этому способствовало и умение гримироваться. С первых лет сценической деятельности делал карандашные и акварельные рисунки образов для своих персонажей в водевильном репертуаре и спектаклях по пьесам И. С. Тургенева, А. Н. Островского, А. В Сухово-Кобылина, А. Ф. Писемского, А. К. Толстого, У. Шекспира.

В «водевилях с переодеванием» Самойлов отличался ловкостью и изяществом, в легкой комедии восхищал зрителей безукоризненной светскостью, в бытовых пьесах – точностью характерных деталей. Он блестяще владел искусством речевой и пластической характерности, достиг виртуозности в искусстве гримировки и был настоящим мастером по части внешнего перевоплощения. Великолепна была игра Самойлова в исторической драме и «костюмной» мелодраме. Он поражал портретной верностью внешнего облика – грима, прически, костюма, беря за образец академическую живопись. Но игре Самойлова не хватало задушевного, сердечного проникновения в сущность роли. М.Е. Салтыков-Щедрин иронически назвал его «актером великим, но… актером всех стран и времен, а преимущественно всех костюмов».

Самойлов закончил Горный кадетский корпус (1829), где получил первые художественные навыки. Как художник сложился самостоятельно, в 1868 за исполненную программу «Проект конференц-зала для Академии художеств» удостоен звания неклассного (свободного) художника по архитектуре. Произведения Самойлова находятся во многих музейных собраниях, в том числе в Третьяковской галерее. Его иллюстрации в 1860–1880-е годы печатались в журналах «Репертуар и Пантеон», «Художественном журнале», «Литературной газете». Был дружен с И. Е. Репиным, И. К. Айвазовским, К. П. Брюлловым, Ф. Г. Солнцевым, М. И. Глинкой, А. С. Даргомыжским и другими представителями русской культуры.

В портрете, переданном в Третьяковскую галерею по завещанию В.В. Самойлова, современники видели старика-артиста, живущего духом сцены до конца своей жизни. В нем проявилась характерная для русского искусства конца 1870–1880-х годов тенденция обращаться к образам прошлого, к памяти культуры при создании портретов современников. В этот период Крамской часто помещает модель в поле культурных ассоциаций, окутывает флером музейных впечатлений. Брутальный, "барочный" "В.В. Самойлов" (1881) явно вдохновлен Халсом. В каждом случае ассоциативный ключ, найденный Крамским, соответствует характеру модели. Подобный "ход" был использован А.И. Гончаровым в романе "Обрыв": Райский видит бабушку, Веру и Марфеньку сквозь призму полотен "старых мастеров". Так бабушка «выглядывала из портретов старух Веласкеза, Жерара Дова, – как Вера из фигур Мурильо, Марфенька из головок Греза, иногда Рафаэля...".