Картина «Везувий» одного из оригинальнейших пейзажистов второй половины XIX века Ивана Павловича Похитонова была написана осенью 1892 года. В конце лета этого года он предпринял поездку в Италию и восемь месяцев жил в городке Торре-дель-Греко у подножия Везувия недалеко от Неаполя. Здесь он написал массу пейзажей, на которых представил «полуденный край» во всем богатстве и разнообразии натуры. Об этом свидетельствует его картина «Везувий», привезенная из Италии. Пленэризм Похитонова к этому времени достигает совершенства. Художнику было подвластно, кажется, не только воссоздание солнечного света, игры рефлексов, вызываемых солнечными лучами, но и передача движения пронизанного светом воздуха.

Для создания емкого пейзажного образа Похитонов использует в картине множество композиционных и живописных средств. В первую очередь – это цельность пространственного построения, не лишенной, между тем, жанрового мотива с мужчиной и женщиной. Сцена их короткой встречи у изгороди, очевидно, во время полуденного перерыва в работе, передана художником очень правдиво и искренне. Эмиль Витмёр, биограф Похитонова, писал о картине: «Это гимн природе, омытой теплым золотистым светом. Но ничего кричащего, нарочито эффектного… сохраняется очарование нежности, простодушной доброты и спокойного добродушия». В гармонии романтического и обыденного художник видел поэзию ежедневной жизни и выразил ее посредством тончайшей нюансировки разнообразных тонов своей богатейшей палитры.

О созданных Похитоновым в Торре-дель-Греко работах, экспонировавшихся на выставке Салона Марсова поля в Париже, с восхищением отзывался Репин: «Но за всю муку и [ходьбу] по бесконечным залам Салона я отдохнул с наслаждением перед миниатюрными перлами нашего И.П. Похитонова, – писал он в одном из писем. – Из десяти его вещей большая часть представляет картинки из Торре дель Греко на Неаполитанском заливе. Сколько блеска, свежести, какая выдержка рисунка и тона везде, особенно на зданиях! До полной иллюзии. А фигуры так рисовали только Фортуни да Мейссонье. Несмотря на их микроскопические размеры, они безукоризненно и глубоко проштудированы на воздухе, на солнце, со всеми мельчайшими изгибами формочек и кажутся в натуральную величину».