Мотиву воды, этюдам почвы Иванов отводил особую роль, поскольку в исполнении первого плана картины «Явление Христа народу (Явление Мессии)» важно было не допустить никакой приблизительности. Однако этот этюд не имеет прямого отношения к замыслу большого полотна. Очевидно, под впечатлением увиденного природного мотива у художника возникло желание передать прихотливую игру света на поверхности воды, подернутой мелкой рябью, ее глубину, прозрачность и текучесть, которую особенно подчеркивают неподвижные камни прибрежных скал. Но и сами эти камни причудливых изогнутых форм с темными впадинами расщелин кажутся живыми благодаря сложной ивановской технике с ее гибким мазком и энергичными ударами кисти. Не прибегая к резким цветовым контрастам, исполняя весь этюд в сине-голубой гамме, художник передает ощущение южного солнца, заливающего светом крутые склоны, яркими пятнами вспыхивающего на одинокой скале вдали и стене белой постройки на обрывистом берегу. Некоторая незаконченность этюда, фрагментарность и неполнота его проработки не мешают ощущению природы как одушевленной материи.

Будучи мáстерской штудией конкретного мотива, этюды Иванова перерастают чисто техническую цель, достигая художественной образности. Созерцание «равнодушных» форм ландшафта превращается в акт философского осмысления природы как богосотворенного мира, совершенного в каждой своей частице. Лето 1846 и 1847 годов Иванов проводил на побережье Неаполитанского залива: «На днях я еду в Неаполь для подкрепления моего тела морскими банями». Здесь, на скалистых берегах близ Сорренто или на островах Капри и Искья, вероятно, и был исполнен этюд.