Портрет относится к произведениям позднего петербургского периода Брюллова. Работа написана с использованием антикварного антуража, что сближает ее с портретом князя М.А. Оболенского (1840–1846), где также представлена часть доспехов – старинный шлем, лежащий на столике историка. Такого рода атрибуты имелись в мастерских художников.

Тип портрета в латах существовал среди полотен старых мастеров, и Брюллов видел такие работы. Однако в русском искусстве первой половины XIX века эта разновидность портрета не была популярна. Портрет писался не по заказу – он создавался в дружеской атмосфере, раскрепощавшей кисть живописца.

Яков Фёдорович Яненко был соучеником и другом Брюллова. Он подавал большие надежды как художник, но известен лишь как автор небольших портретов. В эти годы он часто проводил время в компании с Брюлловым, братьями Кукольниками, карикатуристом Н.А. Степановым и композитором М.И. Глинкой. Яненко отличался доброжелательным и благодушным нравом. Его пристрастие к вину не раз становилось предметом дружеских шуток и шаржей.

Обращение Брюллова к необычному антуражу не имеет однозначного объяснения. Возможно, он ориентировался на «Автопортрет в шлеме и латах», исполненный отцом художника Феодосием Яненко (1792, Русский музей). Другим объяснением может служить игровое общение членов кружка, называвших друг друга рыцарями. По третьей версии, однажды внимание Брюллова привлек яркий луч солнца, живописно упавший на лицо приятеля, и он попросил того надеть латы, бликующие на свету и подчеркивающие драматический образ модели. Брюллов не без иронии «избирает» приятеля в рыцари на портрете. Но, увлекаясь живописной задачей, он создает сложный многогранный образ.

В портрете Брюллов подражает Веласкесу, стремясь передать присущую его кисти лепку формы. Крупные шероховатые мазки краски, многочисленные цветные пятна от рефлексов и теней на некрасивом лице Яненко преображают его, подчеркивая в нем вневременное и возвышенное. Автор считал написанную в один сеанс картину оконченной, хотя ее смелая широкая живописная манера письма напоминает этюд. Существует копия, исполненная с него К.А. Коровиным (вторая половина 1870-х).