Картина «Волжские лагуны» принадлежит к наиболее масштабным произведениям Федора Васильева как по размеру, так и по значительности пейзажного образа. Она явилась результатом впечатлений от его поездки летом 1870 года вместе с Ильей Репиным на Волгу.

Картина кажется не вполне завершенной. Слишком в сравнении с другими работами художника, да и его современников, свободна и широка ее живопись. Когда-то Васильев говорил Репину, насколько он любит работать маленькими колонковыми кисточками, четко определяя форму, и «ненавидит» писать «широкими квачами». «Волжские лагуны» писались широкой кистью. При размере холста, обобщенности цвета подобная живопись представляется художественно оправданной. У Васильева природа всегда живет взволнованной, напряженной жизнью. Предгрозовое освещение, отражение на земле меняющегося небесного света придает всей картине ощущение надвигающейся бурной стихии. Разнообразный рельеф с неровностями земли, овражками, речными протоками, холмом, на который взбегают тропинки, помогает почувствовать масштабность волжской природы.

Изломанная линия берега с узкими волжскими лагунами, динамичный рисунок прибрежной травы и сложное освещение тяжелых облаков усиливают впечатление повышенной настороженности природы в ожидании надвигающейся грозы. От нависшей над землей тучи ложатся на пологий холм тени. Художник чутко передает взаимную связь “небесной” и “земной” жизни в сложном освещении и движении грозовых облаков и оставляемого ими следа на холме, застывшей воде протоки, прибрежных травах. Тропинки, пересекающие холм в разных направлениях, ветряные мельницы за его гребнем – свидетельства обжитости людьми этих мест. Но в ожидании бури все замерло в природе. Как предвестник возможного её успокоения вдруг проглянул в неожиданный просвет на небе кусочек радуги, оставив на мгновение на земле светлый след. Эмоциональный строй картины не создает ощущения трагизма, но рождает чувство слитности, ясности и гармонии, которые изначально заключены в природе.