Проблема изображения старческого лица на протяжении долгого времени волновала европейских художников. Особенно популярна эта тема была в XVII столетии. Нередко портреты стариков наталкивали на раздумья о человеческой судьбе или имели аллегорическое значение. В русской живописи примером такого рода может служить «Аллегория зимы в виде старика, греющего руки у огня» (1810-е) кисти В.Л. Боровиковского.

Для Левицкого приоритетной задачей является индивидуальная психологическая характеристика конкретной модели. Мастер сосредотачивает свое внимание на интеллектуальном и духовном мире героя портрета. В несколько печальном, выразительном взгляде ощущается мудрость и богатый жизненный опыт. Образ полон спокойной грусти и мудрой созерцательности.

В своих творческих поисках Левицкий, вероятно, опирался на опыт Рембрандта. За десять лет до того как он написал своего священника, в коллекцию Эрмитажа был приобретен «Портрет старика в красном» кисти великого голландского мастера, происходящий из собрания Бриль в Дрездене. У Рембрандта Левицкий заимствовал прием искусственного освещения, при котором поток света выхватывает из темноты лицо модели, оставляя в полумраке всю остальную фигуру. Насыщенный коричневый тон одежды с зеленовато-оливковыми отворотами почти сливается с темным фоном, подчеркивая контраст между ярко освещенным лицом и погруженными в тень участками полотна.

Левицкий пишет лицо свободными мазками плотной красочной массой, придающей ему особую пластическую выразительность. О художественном совершенстве манеры можно судить по тому, насколько энергично живописец лепит светотенью нос, щеки, глазные впадины. С какой легкостью и уверенностью написаны волосы на голове и бороде, с каким мастерством написаны глаза, с застывшей каплей блестящей слезы, с красными опухшими веками.

Портрет старика выполнен Левицким в пору его творческого расцвета, когда он создал свои лучшие камерные портреты. Благодаря огромному вниманию и сочувствию, с которым мастер относится к изображенному пожилому священнику, долгие годы считалось, что Левицкий изобразил собственного отца. Григорий Кириллович Левицкий (1697–1769) действительно имел священнический сан. Но не сохранилось никаких документальных свидетельств о том, что он когда-либо позировал своему сыну. Кроме того, портрет был создан, судя по подписи, через десять лет после смерти Левицкого-старшего. Точность же индивидуальных черт говорит о том, что портрет писался с живой модели.