«Я выросла на природе. Это сказалось на всей моей жизни и на моих работах. В каждой лужице, в каждой кочке, в каждой веточке я вижу образы» – так говорила о себе Анна Семёновна Голубкина.

Во многом она была самородком, многое ей было дано от рождения. Ее называли революционеркой, а это – обостренное желание правды и справедливости. Ее называли импрессионистом, а это – чувство комка земли в руках в семейном огороде. Она жила в эпоху русского символизма, «книжных детей», изобретших само течение из картин Пюви де Шаванна и Гюстава Моро. И только единицы, подобно Голубкиной, обладали даром находиться одновременно в двух мирах. Среди них писатели Андрей Белый и Алексей Ремизов, портреты которых были созданы Голубкиной. Они были бы вневременными символистами, духовидцами, «странными», даже если бы родись в другую эпоху. Такими же, как Каспар Давид Фридрих, Иероним Босх, Андрей Рублёв.

Произведение «Лужица» – особенный, уникальный пример слияния классического искусства и русской природы, русского мифа. Первым почувствовал это Максимилиан Волошин: «У всех у них – тоскующие человечьи глаза: тоска долгая, тяжелая, тоска ожидания. И чувствуется, что это та же самая тоска-задумчивость, которую тоскуют сивиллы и пророки в Сикстинской капелле в ожидании Спасителя, только здесь она засветилась в маленьких пылинках вещества, одухотворенных жизнью. А за этими дриадами и рыбками с овечьим лицом чувствуется русский скудный пейзаж: на месте вырубленного леса – по полю жидкие кустики, а на месте осушенного озера – лужица».

«Лужица» – один из первых примеров голубкинского зооморфизма и, если можно так сказать, – «анимасимволизма». Дальше в творчестве Голубкиной последуют такие работы, как «Кустики», (1908), львиноликие «Кариатиды» (1911) и наивная, открытая, вечно удивленная девушка – «Тюлень» (1913).

В 1932 году семья скульптора преподнесла произведение, отлитое в гипсе, в дар государству в составе сохраненного наследия художника. Два года спустя в творческой студии А.С. Голубкиной был открыт первый в стране и четвертый в мире музей одного художника-скульптора. Сотрудники музея в предвоенные годы сделали многое для перевода наследия скульптора в бронзу, для чего советским государством были выделены денежные средства. Но в 1952 году он был ликвидирован. Произведения скульптора, в том числе и отливы в бронзе, были переданы на хранение в Государственный Русский музей и вернулись в московскую мастерскую лишь в 1976 году, когда музей был восстановлен и вновь распахнул двери перед посетителями.