«Такой феномен, какого еще не было на земле», – вспоминал о Фёдоре Васильеве глава художников-передвижников и его старший друг Иван Крамской. В истории русской живописи пример Васильева уникален. Едва вступив на путь профессионального художества, молодой живописец своим талантом, виртуозностью техники и мастерством исполнения пейзажей восхищал современников. Незаурядность картин Васильева сразу же отметил П.М. Третьяков, который не только приобретал его работы, но и оказывал художнику финансовую поддержку в последние два года его жизни во время лечения в Крыму. Дарованию Васильева не суждено было раскрыться в полной мере, но творческое наследие 23-летнего мастера заявляет о нем как о непревзойденном живописце своего времени, «внесшего в русский пейзаж то, чего недоставало и недостает: поэзии при натуральности исполнения», – отмечал Крамской. Запечатленные Васильевым виды природы, исполненные элегической прелести и возвышенного романтизма, вбирают в себя одновременно бытовой, земной уклад и вместе с тем слагаются в оды, воспевающие совершенство целого мироздания.

«Дорога в березовом лесу» принадлежит к ранним произведениям совсем юного художника. Работа написана почти мальчиком, которому было 17 или 19 лет. Небольшой этюд посвящен незатейливой сценке. Неспешно идущая по тропинке крестьянка обращена к своему спутнику – маленькому наезднику, восседающему на лошадке, покорно бредущей в такт человеческому шагу. Возможно, это пастух, возвращающийся после трудового дня домой через небольшой лес, где его встречает ласковая мама. Кистью художника слагается задушевная песня о гармоничном созвучии человека и мира природы, о красоте леса и простоте истинного счастья. В этюде Васильев подспудно, будто «на ощупь», приоткрывает страницу истории русского импрессионизма в живописи – свободными мазками, не смешивая краски, мастер пишет фигуры, листву, передавая ту желаемую легкость непосредственного впечатления, к которой в 1860-е годы были направлены художественные стремления французских мастеров.