Пейзажи – не самый частый жанр в творческом наследии Александра Головина. Хотя подобные фоны неоднократно встречаются в его театральных декорациях. Это может быть трагическое подземное царство в «Орфее и Эвридике» или сказочные заросли «Кащеева царства». А в данном случае «Березки» – почти реалистический пейзаж. Именно «почти». Ведь правдивость натурного этюда художник сочетал с легкой фантазийностью построения.

Многие русские художники писали березы. Декоративная, предвещающая живопись эпохи модерна, «Березовая роща» Куинджи (1879) и наполненная солнцем и запахом молодой листвы «Березовая роща» (1885–1889) Левитана. Наконец, березы много и с удовольствием писал И. Грабарь: «Белая зима. Грачиные гнезда» (1904), «Февральская лазурь» (1904).

Но «Березки» у Головина все равно другие. Они чуть театральны и немного манерны: напоминают робкую девочку, которая несмело приближается к воде, желая узнать – не холодна ли она. Пейзаж пишет именно театральный художник: он выстраивает изящную мизансцену, любуясь тонкими, а значит, молодыми, деревьями.

Детские годы художник провел в подмосковном Петровско-Разумовском. Старый парк, беседки, благородные развалины остались в памяти на всю жизнь. «Зеленое царство» не только запомнилось подростку. Из детства и отрочества, там проведенных, он запомнил обуревавший его восторг от этой неразрывной связи с природой. Обращаясь к пейзажу как жанру, Головин не стремился его одухотворить или наполнить глубокими символами. Очевидно, что он просто наслаждается, работая маленькой кисточкой, под которой появляется на картине молодая листва.

Все ли зрители, и прежде всего художники, одинаково высоко ценили все, что выходило из мастерской живописца? Первый его биограф, Сергей Маковский, соглашаясь, что Головин «давно уже пользуется вполне заслуженной славой блестящего театрального декоратора», считал, что «самое ценное в Головине вовсе не его постановки, как бы ослепительны ни были некоторые из них, а именно эти мало известные пейзажи…»