Героиня портрета работы Владимира Боровиковского – Елизавета Тёмкина – дочь императрицы Екатерины II и светлейшего князя Григория Потёмкина. Тёмкина родилась в Москве, во время празднования Кючук-Кайнарджийского мира, завершившего Первую русско-турецкую войну. Девятнадцати лет ее выдали замуж за Ивана Калагеорги, состоявшего в свите великого князя Константина, а затем назначенного губернатором Херсонским и Екатеринославским. Судя по письмам самой Тёмкиной, она была скромной женщиной и заботливой матерью, воспитавшей четырех сыновей и пятерых дочерей. Но по другим источникам известно, что она имела расточительный характер, часто материально нуждалась, хотя и обладала огромными поместьями на юге России.

Блестящий по мастерству исполнения, выразительный по пластике, портрет был исполнен по заказу племянника князя, в доме которого воспитывалась Тёмкина. Портрет написан в конце 1790-х годов – время расцвета сентиментализма в русской культуре. Эпоха сентиментализма провозглашает идеалом естественную простоту, ценность эмоционального восприятия. Ценилась склонность к воспоминаниям, мечтам в уголке пейзажного парка, среди тающих на фоне нежной голубизны небес серебристо-зеленоватых ветвей деревьев.

Портрет Тёмкиной, наряду с другими изображениями, созданными Боровиковским в те же годы – М.И. Лопухиной (1797), Е.А. Нарышкиной (1799), В.А. Шидловской (1798), стал классическим образцом такого портрета. Образ томной красавицы создает мягкий S-образный изгиб фигуры, облаченной в легкое белое платье с наброшенной цветной шалью на плечах. В стилистике сентиментализма – поникшая кисть руки, увядающая роза – символ проходящей красоты, легкий беспорядок кудрей, колорит, выдержанный в нежных, прозрачных голубоватых тонах и пейзажный фон.

Портрет происходит из семейного собрания Калагеорги, потомков Тёмкиной. По поводу этого портрета внук Тёмкиной обратился к П. Третьякову: «Портрет моей бабушки имеет втройне историческое значение – по личности художника, по личности моей бабушки и как тип красавицы восемнадцатого столетия, что составляет его ценность совершенно независимо от модных течений современного нам искусства».

Однако искусство XVIII столетия еще не было должным образом оценено во второй половине XIX века, и портрет попал в Третьяковскую галерею лишь в 1925 году.