Портрет Любови Сергеевны Поповой «Девочка на фоне печки» написан в традициях русского искусства конца ХIХ – начала ХХ века. Конкретность портретной характеристики сочетается в нем с идущим еще от Валентина Серова заострением художественного образа. Подчеркивается некоторая необычная для ребенка сумрачность, даже некоторая суровость девочки. Известно, что Попова изобразила свою сестру, однако возникает распространенный в это время обобщенный портрет-тип.

Художницу интересует в первую очередь не психологическое состояние модели, но прежде всего конструктивное решение произведения. Конструктивность была характерна и для декоративного импрессионизма К. Юона, Школу живописи и рисунка которого Попова посещала в период создания этой работы.

Фигура девочки в красно-розовом платье с черным фартуком выделяется на фоне белого кафеля печки, фиксируя картинную плоскость. Этому же стремлению строить композицию на плоскости способствует и соединение разных точек зрения. Нейтрализует пространственность трехчетвертного поворота девочки «опрокинутая» на зрителя белая тарелка в ее руке, перекликающаяся по цвету с фоном полотна, на которую мы смотрим будто бы сверху, тогда как вся сцена изображена сбоку. Цвет почти локален, лишен нюансировки и светоцветовых рефлексов. Черты свойственного Школе Юона умеренного импрессионизма нашли отражение разве что в случайности позы девочки, внутренняя динамика которой оказывается остановленной всем композиционным и колористическим строем картины. В этой застылости фигуры портретируемой, а также в обводке ее силуэта черным контуром видят влияние В. Ван Гога, работы которого уже находились тогда в собрании И. Морозова. При этом присутствует интерес к материальности, «весомости» предметов и фигуры, создается единая живописно-пластическая среда, отсюда еще также возникает необходимость в разделительном контуре. Стилистика портрета в целом позволяет наметить некоторые точки соприкосновения с тем, что делали мастера, создавшие вскоре художественное объединение «Бубновый валет».

В дальнейшем Попова все дальше будет отходить от иллюзорной трактовки действительности, а изображение человеческой фигуры станет ступенью на пути ее движения к живописному конструированию.